тесненные 
голодом, так как на море грабили морские разбойники, римляне решили, что 
несвоевременно для них вести другую, столь значительную войну, пока не 
справятся с трудностями. Получив обо всем этом сведения, Митридат вторгся в 
Каппадокию и укрепил свое собственное царство. Римляне не обращали внимания на 
такую его деятельность, пока очищали море от пиратов. Но когда оно было очищено 
и очистивший его Помпей был еще в Азии, они тотчас взялись за войну с 
Митридатом и послали Помпея в качестве главнокомандующего и в этой войне. Так 
как мне кажется, что совершенное Помпеем на море являлось преддверием его 
похода против Митридата, и так как рассказ об этом не встречается ни в каком 
специальном сочинении, то я считаю нужным включить его в эту часть своей работы 
и быстро пробежать события, как они происходили.

92. Когда Митридат в первый раз вступил в войну с римлянами и завладел всей 
Азией, так как Сулла задержался ввиду затруднений в Элладе, то он, полагая, что 
ему недолго придется владеть Азией, все опустошил, как я указал раньше, а на 
море допустил морских разбойников, которые вначале плавали, как обычно у 
пиратов, на небольших и немногочисленных быстроходных судах и грабили; когда же 
война стала затягиваться, их стало появляться больше, плавали они уже на 
больших кораблях. Испробовав сладость больших доходов, они не прекратили этого 
дела и тогда, когда Митридат был побежден, заключил мир и удалился в свое 
царство. Люди, лишенные вследствие войны средств к жизни, оторвавшиеся от 
родины и впавшие в жестокую нужду, стали искать себе пропитания не на суше, а 
на море, вначале на легких разбойничьих судах и полуторках, а затем стали 
плавать уже на биремах и триерах, причем у них были разбойничьи военачальники, 
как в настоящей войне. Они нападали на неукрепленные города, стены других 
городов они или подкапывали, или разбивали, или брали штурмом и разграбляли, а 
людей побогаче отвозили до пристаней в расчете на выкуп. И эти доходы, обижаясь 
уже на прозвание пиратов, они называли военным жалованьем. Они имели 
ремесленников, насильно приставленных и постоянно заготовляли лес, медь, железо,
 свозя все это вместе. Их дух поднимался от получаемой прибыли; уже не считая 
своего занятия разбоем, они приравнивали себя к царям и тиранам, считали себя 
большим военным лагерем и полагали, что, объединившись, они будут непобедимыми; 
они сами себе строили корабли и производили оружие. Главным местом стоянки для 
них всех или их лагерем была так называемая Суровая Киликия; но они имели 
повсеместно гарнизоны и укрепленные пункты, пустынные острова и пристани; но 
самыми важными пунктами они считали те, которые находились около этой Киликии, 
скалистой, не имевший гаваней и вздымающейся высокими вершинами. Поэтому они 
все стали называться общим именем киликийцев, так как это зло, по-видимому, 
пошло вначале от жителей Суровой Киликии, а потом к ним присоединились сирийцы, 
жители Кипра, Памфилии, прибрежных стран Понта — одним словом, почти все 
восточные племена. Видя, что война с Митридатом становится серьезной и затяжной,
 эти люди, предпочтя действовать, а не страдать, избрали себе для жизни море 
вместо земли.

93. Таким образом вскоре из них образовались многие десятки тысяч, и они 
господствовали не только в восточной части моря, но и над всем морем вплоть до 
Геркулесовых столбов; и уже они были победителями в морском бою над некоторыми 
из римских полководцев, в том числе над наместником Сицилии, у самых берегов 
Сицилии. Все пути оказались непроезжими, а вследствие отсутствия обмена страна 
стала нуждаться в изделиях ремесла. Сами римляне испытывали особенно много 
бедствий: их провинции находились в тяжелом положении, и сами они, при своей 
многочисленности, терпели тяжкую нужду. Между тем, им представлялось большим и 
трудным делом уничтожить столько морских отрядов, так как они были разбросаны 
кругом по всей земле и морю и им, как морякам, легко было благодаря своему 
снаряжению ускользать; выступали они не из родной земли, известной всем, и не 
имели ничего собственного и личного, но только то, что в данный момент попадало 
под руку. Поэтому война с ними была необычной, не имела ничего закономерного; 
ничего твердого или ясного; этим она вызывала чувство беспомощности и страха. 
Мурена попытался вступить с ними в борьбу, но ничего не сделал значительного. 
Ничего не добился Сервилий Исаврийский после Мурены; даже больше — обнаглевшие 
морские разбойники стали высаживаться на побережьях Италии, около Брундизия и 
Этрурии; они захватили в плен ехавших по дороге женщин из знатных фамилий и 
отобрали у двух преторов их знаки отличий.

94. Не желая больше терпеть такой ущерб и позор, римляне специальным законом 
выбрали бывшего тогда у них в величайшей славе Гнея Помпея на три года 
полномочным военачальником на всем море вплоть до Геракловых столбов и 
прибрежной земли на расстояние от моря на 400 стадий вглубь. Царям и правителям,
 всем народам и городам они послали приказ всячески содействовать Помпею, а ему 
самому дали право набирать войско и собирать деньги. И от себя они отправили по 
набору большое войско, все корабли, которые имели, и дали денег до 6000 
аттических талантов. Таким большим и трудным делом считали они овладеть 
столькими укрепленными стоянками, на столь большом море, в стольких бухтах, 
когда они умели так хорошо скрываться, легко уходить и вновь незаметно нападать.
 Никогда еще до Помпея ни один человек не отправлялся в морской поход, 
облеченный такой властью; у него в данный момент было войско в 120.000 пеших и 
4000 всадников, кораблей вместе с полуторками 270, помощников, данных сенатом, 
которых называют легатами, — 25; между ними Помпей разделил все море и каждому 
дал корабли, всадников и пешего войска и знаки преторской власти, чтобы каждый 
из них был полным начальником над той частью моря, которая ему доверена, сам же 
он как царь царей объезжал их и наблюдал, чтобы они оставались, где были 
поставл