ан Станислав.
     — Да ведь и я получил приказ привести хоругвь в боевую готовность,  а
самому в  течение трех дней явиться в Кейданы,  —  подхватил пан Михал.  —
Надо,  однако,  показать вам этот приказ, из него видно, что князь воевода
думает уже о шведах.
     С  этими  словами Володыёвский открыл  ключом  шкатулку,  стоявшую на
скамье  под  окном,  достал  сложенную вдвое  бумагу и,  развернув,  начал
читать:


     — «Милостивый пан Володыёвский, полковник!
     С великою радостью прочитали мы твое донесение о том, что хоругвь уже
готова и в любую минуту может двинуться в поход. Держи ее, милостивый пан,
в  боевой готовности,  ибо страшная приходит година,  какой еще не бывало,
сам же  спешно явись в  Кейданы,  где мы  будем ждать тебя с  нетерпением.
Ежели до слуха твоего дойдут какие-либо вести,  ничему не верь,  покуда не
узнаешь обо всем из наших уст.  Мы поступим так,  как повелевает нам бог и
совесть,  невзирая на  то,  что  людская злоба  и  неприязнь могут  о  нас
измыслить. Но вместе с тем мы рады тому, что приходят такие времена, когда
явным станет,  кто  истинный и  преданный друг дома Радзивиллов и  даже in
rebus adversis* готов ему  служить.  Кмициц,  Невяровский и  Станкевич уже
привели свои хоругви;  твоя же пусть остается в  Упите,  ибо там она может
понадобиться,  а  может,  вам придется двинуться на Подляшье с  двоюродным
братом моим,  ясновельможным князем Богуславом,  конюшим литовским,  коему
вверено начальство над  значительною частью наших сил.  Обо  всем  этом ты
подробно узнаешь от  нас,  а  покуда  повелеваем незамедлительно выполнить
приказы и ждем тебя в Кейданах.

                                               Я н у ш  Р а д з и в и л л,
                                          князь Биржанский и Дубинковский,
                             воевода Виленский, Великий гетман Литовский».
     _______________
          * В несчастье (лат.).

     — Да! По письму видно, что новая война! — сказал Заглоба.
     — А коли князь пишет, что поступит, как повелевает ему бог и совесть,
стало быть, будет бить шведов, — прибавил пан Станислав.
     — Мне только то удивительно,  — заметил Ян Скшетуский, — что он пишет
о верности не отчизне,  а дому Радзивиллов,  — ведь отчизна значит больше,
нежели Радзивиллы, и спасать надо в первую очередь ее.
     — Это у них такая повадка княжья,  —  возразил Володыёвский, — хоть и
мне это сразу не понравилось, ибо я служу не Радзивиллам, а отчизне.
     — Когда ты получил это письмо? — спросил Ян.
     — Сегодня утром, и после полудня хотел ехать. Вы вечерком отдохнете с
дороги,  а я завтра,  наверно,  ворочусь, мы и двинемся тотчас с хоругвью,
куда прикажут.
     — Может, на Подляшье? — высказал предположение Заглоба.
     — К князю конюшему! — повторил пан Станислав.
     — Князь  конюший  Богуслав  тоже  сейчас  в  Кейданах,   —   возразил
Володыёвский.  —  Любопытный человек,  вы  к  нему  получше присмотритесь.
Славный воитель,  а рыцарь и того славней,  но польского в нем ни на грош.
Одевается по-иноземному,  говорит по-немецки, а то и по-французски лопочет
так,  точно  орехи грызет,  час  можешь слушать его  разговор и  ничего не
поймешь.
     — Князь Богуслав под Берестечком храбро сражался,  — заметил Заглоба,
— да и пехоту выставил добрую, немецкую.
     — Кто ближе его знает, не очень его хвалит, — продолжал Володыёвский.
—  Он  только немцев и французов любит;  да и нет ничего удивительного,  —
мать-то у него немка,  дочь бранденбургского курфюрста;  его покойный отец
не  только  не  взял  за  нею никакого приданого,  но и сам должен был еще
приплатить,  — видно,  у этих князьков карманы тощие. Но Радзивиллам важно
иметь  suffragia*  в  Священной  Римской  империи,  князьями  которой  они
состоят(*), потому-то они с такой радостью роднятся с немцами. Мне об этом
пан  Сакович  сказал,  старый  слуга  князя  Богуслава,  которому  тот дал
староство Ошмянское.  Он и пан Невяровский,  полковник,  ездили  с  князем
Богуславом  за  границу,  в  разные заморские края,  и на поединках всегда
бывали у него секундантами.
     _______________
          * Избирательный голос (лат.) — В данном случае  —  при  избрании
     монарха.

     — Сколько же у него было поединков? — спросил Заглоба.
     — Как  волос  на  голове!  Пропасть он  погубил заграничных князей да
графов, французских и немецких; говорят, человек он горячий и храбрый и за
всякое слово вызывает на поединок.
     Станислав Скшетуский, вызванный из задумчивости, вмешался в разговор:
     — Слыхал и я про князя Богуслава,  от нас недалеко  до  Бранденбурга,
где он вечно пропадает у курфюрста.  Помню,  еще отец вспоминал,  как отец
князя Богуслава женился на немецкой княжне и как народ роптал,  что  такой
знатный дом роднится с иноземцами; но, может, оно и к лучшему, ведь теперь
курфюрст,  как родич Радзивиллов,  должен помогать Речи Посполитой,  а  от
него сейчас многое зависит.  А то,  что ты говоришь про тощие карманы, это
неправда. Конечно, продай всех Радзивиллов, так за них купишь курфюрста со
всем его княжеством; однако нынешний курфюрст Фридрих Вильгельм поднакопил
уже немало денег,  и отборного войска у него двадцать тысяч,  так  что  он
смело может выступить с ним против шведов, а как ленник Речи Посполитой(*)
он обязан  выступить,  если  только  есть  в  нем  бог  и  помнит  он  все
благодеяния, которые Речь Посполитая оказала его дому.
     — А выступит ли он? — спросил Ян.
     — Черная это была бы  неблагодарность и  вероломство,  если бы  он н