князю Эристави? Напрасно! Не прячься!..
     Сам распаляясь от своих слов,  Зураб ощущал уже не княжескую, а царскую
власть,  и  стало  радостно,  точно  корона  уже  сверкала  на  его  голове.
Окрыленный мечтой, он взбежал наверх.
     Метехи  стонал,  как  раненный на  поле  брани  воин.  Падали защитники
Метехи, Андукапара, Шадимана.
     Кто  молит  о  пощаде!  Зураб  Эристави незнаком с  пощадой!  Напрасная
мольба! Смерть презирает цепляющихся за жизнь!
     Где-то послышался вопль обезумевшего Андукапара.  Подобно оленю, мчался
он, за ним разъяренный Зураб.

     - Пока будет расправляться с  Андукапаром,  используй время,  князь,  -
шепнул чубукчи и схватил шкатулку с драгоценностями.
     Через потайной ход Шадиман и чубукчи выбрались на отдаленную площадку.
     Тут Шадиман вспомнил запасную дверцу в секретную комнату царицы Мариам,
так опрометчиво им заделанную.  Но можно вбежать в молельню, там Гульшари...
А дальше?  Сколько тогда ни добивался раскрытия тайны молельни,  Мариам,  во
всем  податливая,  стойко  отвечала:  "Только будущей царице  смею  открыть.
Клятву  на  евангелии дала..."  Совсем  близко  раздался  предсмертный крик.
Шадиман прижался к колонне.  По зубчатой стене,  окружающей Метехи,  страшно
хрипя,  бежал Андукапар,  его настигал Зураб,  с  бешеной сворой.  Судорожно
дергались языки факелов.
     Чуть подавшись вперед,  Шадиман следил за травлей владетеля Арша.  Было
что-то оскорбительное в  прыжках человека,  носившего фамилию Амилахвари,  и
вместе с тем до досады смешное,  -  он напоминал куклу, которая дергалась на
веревочке.  Фамильный меч,  знамя,  владения,  золото, жена красавица - дочь
царя,  замок,  дружины -  все  стало невесомым!  Осталось одно -  позор!  Не
благородней ли было сразиться с  врагом,  пусть даже один против всей своры,
но пасть в бою с шашкой в руке.  А сам он,  Шадиман, не стал ли жертвой "ста
забот" и зазнавшегося лимона?..
     В отсветах факелов блеснул занесенный клинок, с визгом рассекая воздух.
     Андукапар на  миг  показался среди зубцов,  качнулся,  отшвырнул меч  и
кинулся вниз.  Где-то  за  стеной  послышался предсмертный крик.  Захохотали
каменные великаны.
     "Теперь очередь за мной,  - усмехнулся Шадиман, заходя в глухие заросли
сада.  -  О  Георгий,  ты настоящий друг!  Не внял я твоим предупреждениям и
подверг Метехи омерзительной охоте!  Вот кто-то уже проник в сад, вот совсем
близки возгласы.  Не меня ли ищут?  Нет,  раньше взломают дверь в мои покои.
Значит,  есть в запасе несколько минут.  До последней минуты надо попытаться
уцелеть,  чтобы отомстить! Не взломали ли уже? Но куда скрыться? Сам заделал
все потайные ходы от плебея Саакадзе,  а спасаюсь от князя - и не знаю, куда
бежать!  Все тщетно!  Взбесившийся шакал перевернет все в Метехи, я для него
слишком опасен,  найдет меня здесь и... - не заблуждайся, князь Шадиман! - и
обезглавит!  -  Шадиман вздрогнул,  холодный пот заблестел на лбу.  - О нет,
князь Шадиман не уподобится Андукапару!.."
     - Сюда! Сюда, князь, давно жду!
     Шадиман не узнавал знакомый голос.  Арчил,  главный смотритель конюшен,
вынырнув из  темноты,  решительно набросил на  него  бурку и  башлык,  а  на
чубукчи только башлык и  молча  повел их  в  глубину сада.  Где-то  вспыхнул
факел,  и  явственнее послышалась перебранка.  "Разбойники вошли в  сад!"  -
догадался Шадиман.  Но  тут же  тихо звякнул заржавевший засов и...  калитка
отворилась.
     - Ты спасен, благородный князь! Тридцать лет не открывал - знал, придет
час для этой калитки. Отсюда спуск.
     - Дорогой Арчил,  я  у  тебя в вечном долгу!  -  растроганно проговорил
Шадиман.  -  Прошу еще об одной услуге:  если сможешь,  спаси глупую княгиню
Гульшари.
     - Ради тебя, светлый князь, попробую.
     Арчил  захлопнул  калитку,  лязгнул  незаметный засов.  Какой-то  болью
отозвался в  сердце  жалобный скрип.  Шадиман больше  никогда не  вернется в
Метехи.  Никогда!  Ушло,  кануло в  вечность время  царя  Луарсаба...  время
лазоревого знамени... Кровь... Кровь!..
     И Шадиману почудилось,  что перелистана до конца летопись и захлопнулся
железный переплет.
     - Помогите! Помогите! Люди, лю-у-ди! Уби-ва-ют!
     Тихо  ступая,  Арчил  боковыми  тропинками пробрался  к  черному  ходу,
которым  пользовались прислужницы.  Прячась  за  выступами толстых стен,  он
пробрался к покоям Гульшари.  Здесь было удивительно тихо.  Разбежались все,
даже верная наушница.
     А  Гульшари?  Прижав  ларец  с  драгоценностями,  она,  дрожа,  шептала
молитву.  Увидя Арчила,  она  еще сильнее прижала к  груди шкатулку,  словно
защищала младенца.
     - Скорее,  княгиня,  ты  на  полшага от  смерти!  Князю Шадиману обещал
спасти тебя! Ради святой Нины, скорей!
     Надежда блеснула в  глазах  Гульшари,  полных ужаса.  Но  она  все  еще
цеплялась за ценности, сейчас не стоящие и горсти земли.
     - Подожди, хоть платье, затканное жемчугом, возьму!
     Арчил до боли сжал руку Гульшари, ринулся с нею в коридор и выскользнул
через  боковой сводчатый ход.  Петляя,  пробирал