роны с  поперечными линиями.  На  оборотной выбейте
золотое руно, а вокруг него - надпись: "Иверия"...
     С  монетного  двора  Саакадзе  и  "барсы"  направились в  дарбази,  где
греческие и  грузинские зодчие созидали из тонких дощечек образцы,  в  малом
виде, башен, крепостей и лестниц, соединяющих горы.
     Когда  Саакадзе,  Дато  и  Ростом  вошли  в  сводчатую  палату,  зодчие
сосредоточенно что-то высчитывали и чертили на толстом пергаменте.  Саакадзе
с удовольствием оглядел лежащие возле них циркули, угольники, линейки...
     Большими руками он осторожно расставлял и  переставлял маленькие башни.
Седой строитель напомнил прошлый разговор.
     - Две тысячи ароб трудно достать,  - сказал Саакадзе, - может, на цепях
втянем?..
     - Камень и бревна можно на цепях, но мрамор - только на арбах.
     - Моурави,  я обдумал твое предложение,  - вступил в разговор греческий
мастер, - все же возьмем черный мрамор, он лучше выдерживает давление воды и
разрушительную силу времени.
     - На  пирамидальной гробнице царя Кира семь уступов сложены из  черного
мрамора.  Они до сих пор блестят свежей памятью, - задумчиво проговорил весь
испещренный морщинами грузинский зодчий,  недавно вернувшийся из путешествия
ради науки.  - Ты, Георгий, большой строитель, и стопа твоя тяжелая. По этой
лестнице и твой правнук поведет войско на защиту царства.
     - Да будет так! - произнес Дато.
     - Глубокочтимые  созидатели,  -  прервал  разговор  Саакадзе,  -  башни
возведем ковровой кладки. Прославим грузинское мастерство.
     - Византийцы при  любой  кладке  воздают  должное  главному зодчему,  -
проговорил грек.  - Да позволено будет над верхними зубцами серединной башни
поставить мраморного барса, потрясающего копьем.
     - Лучше, мастер, укрась башню конем Картли, рвущимся к звездам...
     Саакадзе упомянул о своем новом замысле -  опоясать Тбилисскую крепость
двумя зубчатыми стенами,  террасами,  спускающимися от Триалетских отрогов к
Куре.   Поговорили  о  кахетинских  стройках,   решили  увеличить  амкарство
каменщиков, плотников, лесорубов, дабы возможно было приступить к укреплению
кахетинской линии Упадари...
     Взглянув на измученных Дато и Ростома,  Саакадзе взял поводья у хмурого
Эрасти и повернул коня к дому.
     Погруженный в  торговую сутолоку мелик  подготовлял караван в  Стамбул.
Трудно узнать пробудившийся майдан!  Откуда столько товаров, изделий? Откуда
столько продающих и  покупающих?  Ведь ничего не  было!  Разве мало торговых
лазутчиков?  Разве купцы пригоняют караваны в пустыню? Пусть будет шум, - он
привлекает иноземцев.
     И Вардан выбрасывал на стойки запасы сукна, атласа, парчи... В обширных
складах громоздятся тюки от  пола до потолка.  Чем они набиты?  Это -  тайна
Вардана.
     Прислушиваясь к  стуку  весов,  Вардан рассматривал сорта  марены,  как
вдруг из-за развешанных тканей выглянула свирепая рожа Махара.  Вардан так и
прирос  к  стойке.  Но  Дарчо,  величаво  поправив сереброчеканный пояс,  на
котором  висел  кинжал,  вызывающе спросил Махара:  каким  товаром он  может
угодить светлому князю?..
     Сперва Махара старался посулами и  угрозами принудить Вардана поехать в
Исфахан,  но  наконец понял:  положение мелика слишком видное,  чтобы он мог
исчезнуть незаметно, и поэтому согласился заполучить хотя бы пчеловода.
     И  пчеловод,   со  всеми  предосторожностями  и  напутствиями  Вардана,
направился за Махара в Марабду.
     На  упреки  Нуцы:  "Разве не  пора  бросить ненужного князя?  И  почему
подвергать опасности старика,  привыкшего не к  осам,  а к пчелам?",  Вардан
хитро улыбнулся.
     - Почему не дать заработать отцу? Только, если он раньше меня вернется,
не выпускай на улицу до моего прибытия; еще проболтается, всех нас погубит.
     Перепуганная Нуца  поклялась держать отца под  замком.  Их  беседа была
прервана приходом Дато.
     Мелик  радостно сообщил,  что  двести  верблюдов,  нагруженных ящиками,
вьюками, сундуками, готовы в путь. Хотелось бы выехать вместе с посольством.
Дато выразил готовность путешествовать с находчивым меликом: караван придаст
пышность посольству, но...
     - Что?!  Что-о?!  Правитель намерен  отречься?!  -  испуганно вскрикнул
Вардан.  -  Опять  начнется хатабала.  Один  князь  одного  хочет,  другой -
другого! Это вредит торговле; в Стамбул хорошо прибыть в час праздника, а не
когда слуги скатерть убирают.
     - Так же думает и Моурави...  Может,  если народ взмолится, Кайхосро не
оставит трона?
     - Все купечество,  амкарство будет с  плачем просить.  Не  время менять
правителя, когда верблюды от нетерпения чешут ноги.
     - Надо сейчас же  подготовить шествие к  Метехи,  но заполнить им улицы
следует только по моему знаку.  Моурави раньше решил бросить князей к  ногам
правителя. Если не поможет, тогда...
     Едва Дато ушел,  как Вардан,  задыхаясь, бросился к устабашам Эдишеру и
Сиушу.
     А наутро во всех лавках торговцы,  забыв, что сами сокрушались о потере
блеска Метехи, прицокивая и разводя руками, шептались: "Как можно допустить?
Замечате