его
укусила?  У  нас  в  роду  не  было  глупых.  Не  найдешь  ли  ты,  Моурави,
своевременным внушительно побеседовать с неблагодарным?
     - Побеседую, Мухран-батони. Надо так сделать, чтобы народ Картли умолял
правителя не покидать трон.
     - Ты это сделаешь?
     - Клянусь мечом -  да! Ибо, свидетель бог, не только люблю Кайхосро, но
и всем сердцем восхищаюсь его умом и благородством.

     Сине-зеленая дымка паласом расстилалась над еще сонной долиной. Стая за
стаей с севера низко тянулись лебеди. Саакадзе, придержав Джамбаза, проводил
их зорким взглядом.
     - Вот,  Эрасти, на юг держат поздний путь. Значит, осень будет долгая и
теплая.
     - Не  настал ли час,  Моурави,  скушать все же чурек с  сыром?  Надоело
держать! - хмуро буркнул Эрасти.
     - Можно подумать, что ты жареного фазана предлагаешь, а я отказываюсь.
     - Что же, мне до первого снега беречь дар божий?
     Саакадзе приподнялся на стременах и сорвал ветку, отягощенную желудями:
     - На  твое счастье,  снега в  эту зиму будет много.  Посмотри,  сколько
красавцев на одной ветке.
     - Этим можно радовать свиней, а я - только ишак.
     - Сейчас в  Носте проверим,  если откажешься от тунги вина и чахохбили,
тогда  твоя   правда.   Ну,   давай  развеселим  аппетит!   -   И,   взяв  у
встрепенувшегося Эрасти чурек, разломил пополам и предложил Эрасти разделить
с ним скудную трапезу.
     Георгий  принялся за  обе  щеки  уписывать хрустящую горбушку,  обильно
посыпанную острым сыром.  Они  выехали на  опушку и  по  откосу спустились в
лощинку  к  роднику.  Джамбаз  радостно  заржал,  решительно  остановился  и
потянулся к воде.
     Всадники  спешились.  Саакадзе,  прильнув  к  каменному  желобку,  стал
глотать прозрачную воду, словно собирался осушить весь родник.
     В  Носте  Хорешани встретила Саакадзе упреком:  совсем забыл  семью,  а
сейчас нужны его советы, - ведь предстоят две свадьбы!
     - Очень хорошо,  -  рассмеялся Георгий, - почти все владетели из замков
переехали  в  Тбилиси,   -  ждут  обещанных  празднеств,  а  обещанное  надо
выполнять. Вот и включим свадьбы в число празднеств.
     - Кстати о свадьбах,  - с напускной важностью проговорил Дато. - Ко мне
уже дважды приезжал Беридзе из Лихи.
     - А что ему,  речному червяку, надо? Не пошлину ли решили убавить и тем
мозгов  прибавить?  -  хмурился  Элизбар,  вспоминая  неудачный исход  своей
миссии.
     - Про  пошлину совсем не  говорил,  а  про невесту слишком много.  Дочь
высокого Иванэ,  Нателу,  высмотрел его старший сын; оказывается, умирает от
любви... умоляет помочь.
     - От одной любви?  А  может,  и  от страха за участь лиховской рогатки?
Полтора мешка речного песка им в рот! И еще добавь...
     - Не кипи,  Димитрий,  -  поспешно прервал Дато,  -  что может выйти из
ничего?  Каждое  воскресенье приезжают лиховцы  высматривать невест.  Но  ни
атласные  куладжи,   ни  дорогие  украшения  не  прельщают  ностевок.  Самая
невзрачная,  Софико с  Нижней улицы,  не  пожелала выйти  замуж за  водяного
черта...
     - А этот, собачий сын, самую красивую выбрал.
     - Это, Даутбек, и я заметил.
     - Еще бы Дато не заметил,  - прыснул Гиви, - сам перед ней крутил усы в
церкви.
     - А Натела как? Не соблазнилась богатством?
     - Ты угадал,  Георгий,  соблазнилась,  только стыдится подруг,  молчит.
Полагаю,  Иванэ  тоже  жаждет  за  самого  богатого лиховца выдать дочь,  но
стесняется дедов, засмеют.
     - Вот что, передай Беридзе, что ты меня упросил. Быть свадьбе.
     - А это зачем, Георгий?
     - Так,  мыслю,  следует.  Нельзя  влюбленного томить в  путах  Великого
Моурави.
     Долго  потешались над  лиховцами,  изощряясь  в  "ласковых" эпитетах  и
"красочных" пожеланиях.
     Шутила  и  Русудан,  но  вдруг  круто  изменила разговор,  уверяя,  что
княгинь-покровительниц  восхищают  лишь  те  шаири,   которые  воспевают  их
добродетели, а сказания - исключительно восхваляющие их род. Фрески, свитки,
наука  о  звездах на  одних  навевают приятный сон,  а  в  других пробуждают
желание вцепиться друг  другу  в  горло за  первенство.  Она,  Русудан,  это
предсказывала! Напрасная трата времени и денег.
     Но  Саакадзе оспаривал:  все же  мужья,  под сильным давлением жен