д кем люди смеяться будут,  не знаю... Думал, к старости бог
счастье послал, - заплакал вдруг Шио.
     - Не  плачь,   отец,   я  погорячился...  От  надсмотрщика  и  сборщика
награбленное заберем,  а соседей не трогай.  Все тебе доставлю:  дом высокий
построим, ковры из Тбилиси привезем, работать больше не будешь. Людей много,
накормим,  с удовольствием у нас останутся...  Эх,  отец, хочу, чтобы кругом
все смеялось.
     - Сын  мой,  гзири,  нацвали  и  старший сборщик идут,  -  запыхавшись,
проговорила Маро.
     Шио по привычке вскочил, одергивая одежду.
     - Садись,  отец,  пусть сюда придут. Не уходи, Папуна, послушаем, зачем
пожаловали.
     Гзири, нацвали и старший сборщик, кланяясь, бегло оглядели стол.
     - Садитесь! - не вставая, сказал Георгий. - По делу пришли или в гости?
     - Как пожелаешь, батоно, - процедил гзири.
     - Если по делу - говорите.
     - Как дальше будем?  - спросил сборщик. - Теперь мы твои мсахури. Почти
все в Тбилиси отправили,  а зима длинная.  Конечно,  если бы знали о царской
милости, задержали бы отправку.
     - Неудобно тебе здесь. Пока новый дом выстроишь, возьми мой, я временно
к Кавтарадзе перейду, сегодня приглашал, - сладко пропел нацвали.
     - Спасибо, пока здесь поживу... Значит, все в Тбилиси отправили?
     - Все, Георгий.
     - А почему месепе от голода шатаются?
     - Они всегда,  батоно,  шатаются,  сколько ни  давай -  мало!  Разве ты
раньше не замечал?
     - Хорошо замечал.
     - Но,   батоно,   сколько  стариков,  сосчитать  страшно,  даром  хлеба
кушают... На всех долю даем.
     - А  старики мсахури...  воздухом живут  или  долю  месепе получают?  -
вспылил Папуна.
     - Как можно нас с презренными месепе сравнивать! - обиделся нацвали.
     - Постой,  Папуна...  Что  же  ты  предлагаешь,  ведь  надо  зиму народ
кормить?
     - Можно,  батоно,  сорок месепе продать.  Управляющий Магаладзе хорошую
цену давал,  десять девушек для работы на  шелк им  нужны,  тридцать парней.
Можно подкормить месепе дней десять - пятнадцать, еще дороже возьмем.
     - А сколько мсахури за месепе можно получить?
     - За десять месепе одного мсахури, - с гордостью ответил гзири.
     - Хорошо,  выбери  четырех  мсахури  и  продай  Магаладзе,  -  спокойно
проговорил Георгий. Пришедшие опешили.
     - Шутишь, батоно, зачем продавать мсахури, когда нужны месепе?.. Можно,
конечно, не продавать месепе, но чем кормить будем?
     - Чем до сих пор кормили?
     - До  сих  пор  царство  кормило.  Трудно  тебе,  батоно,  сразу  такое
хозяйство поднять...
     - Почему трудно?  -  перебил сборщик.  - Можно еще раз обложить податью
Носте. Я с Шио говорил, твоего слова ждем, весь дом наполним. Если с каждого
дома по две овцы взять, корову, буйвола, долю хлеба уменьшить...
     - Пока ничего не делайте, подумаю два дня.
     Георгий встал, давая понять, что разговор окончен.
     На улице нацвали,  гзири и  сборщик дали волю накипевшему гневу.  Долго
плевались. У нацвали брезгливо свисала нижняя губа.
     - Не только покушать - по чашке вина не поднес, будто не грузин.
     Гзири с ненавистью посмотрел на нацвали.
     - О  чем  говорить?  Сейчас видно -  из  нищих,  мсахури знал  бы,  как
обращаться.
     Обсудив положение, они повеселели и, обогнув церковь, постучали в двери
священника.


ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

     К Георгию почти вернулось хорошее настроение. Он целый день не выходил,
втайне поджидая "барсов".
     - Мириан, Нико и Бакур пришли, поговори, Георгий. Люди не понимают, что
устал, скажут, от богатства гордый. Поговори, мой сын.
     Георгий безнадежно махнул рукой, встал и пошел навстречу трем старикам.
Еще издали, сняв папахи, они униженно пригибались.
     Георгий нахмурился: кланяются - боятся.
     Налитые чаши старики приняли от Георгия с благоговением.
     - Тысяча пожеланий доброму господину.
     Застенчиво вытерли губы,  робко топтались на  месте.  Георгий с  трудом
уговорил их  сесть.  Видимо,  не  в  гости пришли ностевцы,  если землю лбом
топчут.
     - Ты  теперь  большой  человек,  наверно,  в  восемнадцатый  день  луны
родился, от тебя зависим, все твои.
     - Мы понимаем, владетель Носте должен хорошо жить.
     - Вы понимаете, а я ничего не понимаю. Что вам всем нужно?
     - По  совести владей,  Георгий.  Конечно,  от  родителей,  друзей  тебе
неудобно брать, а почему мы должны отвечать?
     - Но разве я от вас что-нибудь отбираю?
     - Только  приехал...  Сборщик говорит,  будешь  брать,  дом  тебе  надо
азнаурский держать... Вот Петре первый богач, у него ничего не возьмешь, а у
меня возьмешь...  От сборщика прятать трудно было,  все ж прятали, а от тебя
ничего не спрячешь, хорошо дорогу знаешь.
     - Хотим  по   справедливости...   Выбраны  мы  от  деревни,   хотим  по
справедливости... У деда Димитрия возьми, у отца Ростома тоже возьми...
     -