поспешат. Папуна говорит, стена вокруг
Носте почти закончена.  Надо  в  угловые башни стражу поставить.  Маленького
Арчила к Тэкле отвези.
     Шадиман  один  по-настоящему оценил  Саакадзе:  на  полдороге такой  не
остановится,  Саакадзе страшнее Нугзара,  -  убеждал Шадиман Андукапара, - с
князьями плебей никогда не сговорится. Его душа на земле.
     Только  когда  Заза  Цицишвили двинулся во  главе  пятисот дружинников,
амкарства  каменщиков  и   крестьян  из  окрестных  деревень  для  постройки
крепости, Саакадзе с Дато и Папуна, ехавшие отдельно, вздохнули свободно. На
привале Папуна и Георгий после купанья отдыхали на пустынном берегу.  Папуна
недовольно сказал:
     - Шах   обрадовался.   Оказывается,   давно   хотел  овладеть  выгодной
местностью,  только случая не  было...  Перс обещан за  усердие всегда щедро
тебя вознаграждать.  Я  завез в  Носте мешки с  монетами.  Потом шах прислал
подарки Тэкле:  браслет с  бирюзой и  алмазом,  жемчужное ожерелье,  золотые
чашки и шелковую шаль.  Все спрятал в подземелье Ностевского замка.  В Носте
два  дня  пробыл.  Сказал,  по  болезни  не  поехал  с  тобой  в  Ананури...
Нехорошо... Шах на службе тебя считает...
     - Э,  дорогой Папуна, пускай как хочет считает. Знаешь, куда персидские
монеты пойдут?
     - Ну, конечно, не на вино... Агджа-Калу все равно потеряли.
     - Правда,  Папуна,  Агджа-Калу жаль,  но...  От  персов,  придет время,
обратно получим,  а  светлейшие именем церкви и  трона навсегда бы  за собой
закрепили.
     - Лучше  о  своей голове больше думай,  Георгий,  чем  о  светлейших...
Опасную борьбу ведешь...  Теперь Нугзара еще на  шею Папуна посадили.  Будет
война!  Ты что,  ребенок?  С чертом в чехарду играешь. А если такой разговор
зашел, прямо скажу, что думаю... За народ хочешь бороться, а с князьями хаши
варить.  Почему на  открытый бой не  вызываешь?  Весь народ Картли за  тобой
пойдет!  Еще  есть время выбрать дорогу,  а  после ананурской свадьбы поздно
будет.
     Саакадзе сумрачно посмотрел на речную зыбь.
     - Ты,  Папуна,  самый близкий мне  друг,  должен понять.  Если  открыто
пойду,  никогда не достигну цели.  Кто допустит?  Шах?  Русийский царь? Даже
султан нашему царю и светлейшим в таком деле поможет.  Азнауры одним князьям
страшны. Такую борьбу шах с удовольствием поддержит. А потом видно будет...
     Папуна, махнув рукой, придвинул к себе бурдюк.


ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

     Жгучие  кольца  волос,   ароматные  руки,   манящие  звезды  глаз...  И
одурманенный Дато сам не знает,  хочет ли иметь Хорешани женой, но что хочет
поцелуев запретной княжны -  твердо уверен,  иначе не рисковал бы азнаурской
шеей,  пролезая в  узкое окно  башни.  Но  внезапно,  к  удивлению Хорешани,
возлюбленный, прислушавшись, выскользнул из низкой дверцы.
     Сверкая  зубами,  Дато  сознался в  ошибке,  приняв  мышиный  шорох  за
осторожные шаги соперника.
     Польщенная ревностью азнаура,  Хорешани поделилась воспоминанием:  ключ
от этой заброшенной башни,  такой удобной для тайных встреч,  найден еще год
назад у  наружной стены в  зарослях сочной ежевики и,  по совету мамки,  как
предвестник  счастья,   хранится  в  тайне.   Теперь  видно,  какое  счастье
дожидаться в затхлой башне возвращения возлюбленного,  бесстрашного охотника
на мышей...
     А вечером Дато уверял:
     - Дорогой  Баака,  случайно  вышло,  знакомые шаги  услышал...  Шадиман
хитрость в  цаги прячет.  Давно изучаю -  он в  стене башни исчез,  значит -
тайный ход к царице...
     - Дато,   приказываю  близко  к  башне  не  подходить...  Зачем  залез?
Смеешься?  Все  равно сегодня окно башни исчезнет,  а  ключ от  нее потеряет
значение.
     - Клянусь без твоего разрешения больше не  входить в  башню,  только не
трогай окна,  кто-то в счастье ключа верит... Да, Орбелиани этот ключ принес
счастье...  Но  "змеиному" князю  не  удастся убрать Нестан,  пусть лучше не
вызывает меня на откровенность...
     Баака  подумал:  "Тарханная грамота,  право свободного входа в  Метехи,
право целовать возлюбленную..."  И,  махнув рукой,  поселил любимца в  своих
покоях. Безопаснее.
     Дато ощутил вкус горячих губ Хорешани.
     Хорешани,  давно  плененная красивым  азнауром,  прислонясь к  каштану,
смеялась  и,  слегка  отталкивая  буйную  голову  возлюбленного,  защищалась
новостями.
     И  Дато узнал о разгоревшейся войне двух гурий,  Гульшари и Нестан,  за
сердце Луарсаба, узнал о внимании наследника к необыкновенной Нестан, темным
золотом волос и изумрудами глаз похожей на пантеру...
     И еще узнал о возмущении князя Газнели выбором Русудан:
     - Лучше мертвой свою дочь увижу, чем за азнауром...
     Дато,  вздыхая,  привлек Хорешани и, приняв клятву верности, целовал ее
лукаво улыбающийся рот.

     Шадиман  сильно  озабочен.  Возмо