в Италии против патаренов, 
которые как раз произвели настоящую революцию во Флоренции; изгонять на бумаге 
из страны, на которую были обращены тогда взоры всех ревнителей мысли на Западе 
и где эта мысль была свободна, — означало бы для католиков лишний раз показать 
собственное бессилие и ничтожество своего морального влияния в Лангедоке. Но 
подобные договора с епископами заключал еще покойный виконт, которого нельзя 
было заподозрить в пристрастии к католицизму. Не желая, вероятно, предпринимать 
серьезной войны с Римом, он хотел казаться добрым католиком, предоставив 
епископу судебную и полицейскую власть в Безьере, оставляя за собой дела 
исключительно по убийствам и прелюбодеянию. Все такие акты имели лишь 
формальное значение.
В Тулузе же даже светская власть, а не только духовная, оказывалась бессильной. 
Когда Ричард, ставший английским королем, возобновил старую вражду и произвел 
вторжение во владения Раймонда V, отняв у того семнадцать замков, то 
одновременно с этим вспыхнуло восстание в столице. Здесь, вероятно, не обошлось 
без интриг Ричарда, хотя восстанием руководила могущественная альбигойская 
партия, выдвинувшая девизом восстания коммунное знамя. Известно только, что в 
присутствии всего народа тулузского граф должен был поклясться, между прочим, в 
следующем: под опасением суда никто не может впредь убить кого-либо из жителей, 
оскорблять их, делать им малейшую обиду. Суд же должен производиться консулами, 
а за отсутствием — их мудрыми мужами Тулузы. Сам граф отказывался от всякого 
суда, а обязывался только в точности исполнять то, что решат епископы и консулы.
 Их приговор имеет полную силу и на этот раз, в деле оскорбления графа, который 
обязан довольствоваться приговором правящих консулов.
«Я, граф Раймонд, клянусь над святым Евангелием, по моей собственной воле и из 
любви к тулузцам, исполнять все сказанное, именно потому, что я сам того желаю, 
сохраняя неприкосновенными все мои права и владение в том виде, как я их имел 
прежде и как должен иметь» 152.
      Только после этого консулы и вельможи присягнули ему в верности. Все 
предприятия Раймонда V в последние годы его жизни не увенчались успехом. 
Какие-то невидимые преграды становились ему на пути. Филипп Август примирил его 
на время с Ричардом, но и в отсутствие последнего?? война между баронами 
соседних стран, прежде столь мирных, не прекращалась. Само государство 
тулузское вместе с Провансом, германский император Генрих VI уступал врагу 
Раймонда Ричарду в вознаграждение за пленение последнего??. Император имел 
феодальное право на Прованс, переданный ему бургундскими королями??, на Тулузу 
или на графа Сен-Жилльского, как называли англичане Раймонда V, на что со 
стороны Германии были высказаны претензии. От такого бессильного подарка даже 
Ричард отказался.
      Почти в последние дни жизни старик Раймонд должен был делать 
оскорбительные для его достоинства уступки своим вассалам, направляемым 
интригами его врагов. Среди этих неудач в 1194 году на шестьдесят первом году 
жизни Раймонд умирает в Ниме, почти одновременно со своей сестрой Аделаидой 
Безьерской. Он оставил своим преемником сына, Раймонда VI. На воспитание и 
образ мыслей нового государя еретики могли положиться.
Как ни искренно был расположен Раймонд V к католичеству, однако он вполне мог 
быть упрекнут в безбожии. Для трубадуров при нем было золотое время. Они 
разносили веселье и легкомыслие по городам и замкам. Кроме того, католики 
уличали Раймонда V в святотатстве, за разграбление Сен-Жилльского храма он 
считался отлученным около трех лет. Как бы желая оправдаться, он в то же самое 
время преследовал и жег еретиков, думая выслужиться перед Римом и обеспечить 
себе новые средства к обогащению. Корыстолюбие, рыцарство, война, песни — все 
это причудливо соединялось в нем.
Вскоре после смерти Раймонда V в Тулузу прибыл новый папский легат Михаил, и в 
декабре 1195 года был созван новый собор в Монпелье. По-прежнему повелевалось 
по епархии нарбоннской проклинать каждое воскресенье в каждой приходской церкви 
защитников и покровителей ереси, хотя бы то были сами князья и государи, все 
подозреваемые в ней осуждаются на изгнание. Разбойники опять приравниваются к 
еретикам 153. Особенно странно звучало это распоряжение, когда все три сильные 
престола ланнгедокские в Тулузе, Безьере и Фуа были заняты друзьями ереси. Ко 
всему этому успели привыкнуть. Все это успели осмеять.
Казалось, спокойствие должно было наступить в земле улузской. Англичане и 
арагонцы более не показывались.
Шайки разбойников не терзали страну. Ричард Английский, заключив мир с Филиппом 
Августом, повел переговоры с новым государем Тулузы. Он отказался от всех 
претензий на тулузское графство, отдавая Раймонду замуж свою сестру, вдову 
сицилийского короля тридцатилетнюю Иоанну и в приданое за ней Аженуа и Керси, с 
тем чтобы Раймонд и его дети считались вассалами аквитанских герцогов. Теперь 
Раймонду VI принадлежали герцогство Нарбонна, графства Венессен, Сен-Жилль, Фуа 
и Комминг, викон-ство Альбижуа, Виварэ, Геводан, Велэ, области Руэрг, Аженуа и 
Керси. Раймонд поспешил развестись со своей третьей женой и в октябре 1196 года 
при английском дворе обвенчался с четвертой. Вернувшись в свою столицу после 
свадьбы, граф присягнул тулузским консулам за городские вольности. Раймонд был 
счастлив и доволен судьбой; он избавился от самого сильного врага и не видел 
других. Образование и сердечные симпатии влекли его к еретикам. Казалось, и 
альбигойцы имели в этот момент обеспеченное будущее и даже могли надеяться на 
торжество своей веры. До сего времени ереси упорно и постоянно разрастались 
среди романцев Юга, теперь на горизонте открывались новые перспективы...
Но сердца еретиков невольно смутились, когда по Лангедоку пронеслась весть, что 
умер папа Целестин III и что 9 января 1198 года на папский престол избран 
кардинал-диакон Джиованни-Лотарь Конти.


     ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПЕРЕГОВОРЫ И ВОЙНА
      
     Отнош