называемых публикан. Вильгельм Бретонский, воспевший его жизнь и подвиги, с 
некоторой гордостью говорит: «Король не позволял никому жить вопреки законам 
церковным, никому, кто бы осмелился чем-либо оскорблять католическую религию, 
никому, кто бы пытался отрицать таинства» (144).
И действительно, во Франции еретиков уже начали жечь. Тем более неспокойные 
вести приходили из Лангедока. Сам ход политических событий был не совсем 
благоприятен для папской курии. Дело шло к тому, что король арагонский вскоре 
станет врагом Рима. Поводом к тому было одно из местных феодальных столкновений,
 к которым слишком привыкли в средние века.
      У графа тулузского пошли раздоры с сильными еретическими вассалами: 
виконтами Безьера и Нима и виконтессою нарбоннской. Не прибегая почти к войне, 
одной искусной политикой граф тулузский сумел вооружить против виконтов 
несколько их собственных вассалов, которым пообещал от собственного лица 
владения еретиков; многие феоды он раздарил надежным друзьям. Тогда виконтам, 
лишенным почти всего, оставалось обратиться к Альфонсу II Арагонскому 
(1162—1196 гг.) и его брату Раймонду Беренгарию, графу Прованса. И Альфонс и 
Беренгарий лично прибыли в Лангедок со своим рыцарством в октябре 1179 года. 
Виконт нимский отдал в Безьере все свои города арагонскому королю и тут же 
получил их от него обратно в лен с обязательством стоять за короля и в мире и в 
войне, равно как за графа барселонского и его ленников — стоять за всех и 
против всех (145). То же самое через несколько дней (2 ноября 1179 года) 
произошло и в Каркассоне. Виконт извинялся перед королем, что некоторое время 
считался вассалом Тулузы, за Каркассон и другие домены, «которые я должен бы, 
по примеру моих предшественников, признать полученными от вас, с которым я вел 
часто войны и которого должен был часто оскорблять своим поведением. Посему, 
признавая себя виновным, прошу Вашего прощения и отдаюсь в вашу волю» (146). В 
случае смерти брата виконт объявлял своим наследником короля. Оставив своей 
собственностью город Минерву, Альфонс все остальное возвратил виконту, 
провозгласив его своим вассалом, который обязался, между прочим, не заключать 
мира и не вести войны с графом Тулузы и Сен-Жилля иначе как с согласия короля. 
За некоторые замки он становился одновременно вассалом графа прованского.
      Во всем путешествии по Лангедоку Альфонса сопровождали виконтесса 
нарбоннская и сын его Педро, будущий защитник альбигойцев. Здесь он впервые 
проявил свою рыцарственность, здесь он впервые мог проникнуться симпатией к 
еретикам.
Война с Раймондом Тулузским продолжалась в течение 1180 и 1181 годов, хотя 
подробности ее не сохранились, известно только, что Альфонс осадил замок Фурк и 
совершил набег в Руэрг. Эта война привлекла на сторону Альфонса симпатию 
еретиков и обнадежила их по поводу поддержки со стороны Арагона, хотя 
обстоятельства скоро изменились и в своем враге, в Раймонде Тулузском, они 
нашли себе того сильного соратника, которого видели в короле арагонском. Война 
особенно разгорелась с той минуты, когда Альфонс получил горестное для него 
известие о трагической смерти брата, графа прованского. Беренгарий попал в плен 
к одному из католических тулузских баронов, который, вопреки обычаям страны, 
умертвил своего пленника в самый день Пасхи 1181 года (5 апреля). Альфонс 
ответил на это яростным вторжением в тулузские владения. Он подступил к самой 
столице: Раймонд спрятался за стенами, народ не поддерживал его. Граф понял 
тогда, что бороться за католичество среди альбигойцев невозможно. Война с 
Альфонсом могла обещать хоть какой-то успех на иной почве. там, где король не 
встретил бы поддержки от местного населения.
К счастью для Раймонда такое столкновение произошло в том же году. Альфонса 
пригласил к себе на помощь Генрих II Английский. Его младший сын Генрих, 
обойденный отцом при разделении феодов, искал себе удела. Из Нормандии он 
кинулся в Аквитанию, где правил Ричард Львиное Сердце, и присоединился к той 
партии вельмож, которой предводительствовал тогдашний противник Ричарда, 
знаменитый Бертран де Борн. Отец поспешил помочь Ричарду. Король арагонский, 
пройдя сквозь Лангедок, внезапно появился в Аквитании. Тогда Раймонд Тулузский, 
продолжая вражду с Альфонсом, объявил себя сторонником молодого Генриха. 
Французский король и бургундский герцог были за него же; образовалось два 
больших неприятельских лагеря. Гонимый сын погиб на руках у графа тулузского, 
который после этого вернулся домой.
Между тем английские наемники опустошали страну — и эта опасность постепенно 
сблизила Тулузу с Арагоном. Война закончилась официальным миром лишь в феврале 
1185 года, скрепив те неожиданные дружбу и союз между Раймондом и Альфонсом, 
плоды которых обнаружились впоследствии так значительно. С этого трактата 
начинается крутой поворот Раймонда в пользу альбигойцев.
Вмешательство Альфонса могло только усилить подозрительность Рима и ускорить 
решительные меры. Посылая в 1180 году на Юг нового легата, Александр III 
снабдил его полномочиями прибегать где надобно к силе оружия и , призывать к 
службе светских князей. На этот пост был назначен Генрих, недавно избранный 
кардиналом, бывший аббат Клерво.
Везонский хроникер рассказывает, как среди огромного собрания Генрих 
проповедовал крестовую войну против еретиков Альбижуа — альбигойцев, впервые 
здесь официально названных таким именем. Он собрал первых крестоносцев, число 
их неизвестно |47. Весной 1181 года Генрих прибыл во владение Роже Безьерского. 
В то время как неприятель приближался, архиереи альбигойские, так безвредно для 
себя всегда осуждаемые, продолжали жить в замке Лавор. Виконтесса Аделаида 
предводительствовала его защитниками. Самого Роже в замке не было, так что 
папскому легату и его пестрому воинству, набранному отовсюду, пришлось иметь 
дело с женщиной.
Крестоносцы, предводимые легатом, кинулись на приступ. Осажденные отбились. 
Однако атаки продолжались, и Аделаида вынуждена была сдать замок.
Архиереи попали в плен,