лал генуэзцев из столицы и завязал 
сношения с Венецией, результатом которых был новый договор с республикой св. 
Марка, восстанавливавший и подтверждавший прежние привилегии венецианцев и 
обязывавший последних совместно с греками выступить против генуэзцев, если 
последние откроют военные действия против империи.
      Но какихлибо реальных действий против Византии Манфред проявить не успел,
 так как погиб жертвой папской интриги. Папы, видя, что сила Гогенштауфенов 
после смерти Фридриха II, непримиримого врага папства, ослабла, решили в лице 
Манфреда нанести ненавистной династии окончательный удар. Исполнителем папских 
планов явился Карл Анжуйский, брат французского короля Людовика IX Святого. Но 
папа, призывая Карла занять Сицилийское королевство, имел в виду не только 
уничтожение Гогенштауфенов, но и ту помощь, которую Карл даст для 
восстановления Латинской империи на Востоке; по крайней мере, папа выражал 
надежду, что при помощи Карла «положение империи Романии будет исправлено» 
(imperii Romani status reformabitur).
      Принимая предложение папы вмешаться в южноитальянские дела, Карл 
Анжуйский открывал этим эру французских походов в Италию, — эру, столь 
гибельную для насущных интересов Франции, которая в течение нескольких веков 
должна была тратить свою энергию и средства на Италию, вместо того, чтобы 
направлять свои силы и внимание на ближайшие соседние страны, например, на 
Нидерланды и на Рейн.
      Существует немного крупных исторических фигур, которые бы изображались 
историками в столь мрачных красках и, может быть, не совсем правильно, как Карл 
Анжуйский. После ряда работ о нем можно теперь навсегда покончить с легендой, 
которая делала из него настоящего тирана, «жадного, хитрого и злого, готового 
всегда потопить в крови малейшее сопротивление». Обращаясь к Карлу, папы, 
повидимому, не учли отличительных черт в его характере, которые отнюдь не 
позволяли думать, чтобы он согласился быть лишь простым орудием в руках другого.
 Это был выдержанный, энергичный, временами суровый до жестокости правитель, не 
лишенный вместе с тем некоторой веселости, любви к турнирам и влечения к поэзии,
 искусству и науке и не желавший сделаться игрушкой в руках пригласившего его в 
Италию папства.
      Явившись с войском в Италию, Карл разбил Манфреда при Беневенте (1266 г). 
Манфред погиб, после чего Сицилия и Неаполь перешли во французское владение. 
Новым королем Обеих Сицилии стал Карл Анжуйский. Французы толпами стали 
покидать свою родину и тысячами переселяться в новые владения Карла, где в 
целом условия для жизни были прекрасны.
      Вскоре после этого ясно проявилось отношение Карла к Византии. Он с 
согласия и в присутствии папы заключил в Витербо, небольшом итальянском городке 
на севере от Рима, с изгнанным латинским императором Балдуином II договор, по 
которому последний передал Карлу право на верховную власть над всеми франкскими 
владениями в прежней Латинской империи, выговорив себе лишь Константинополь и 
несколько островов в Архипелаге, для отвоевания которых от ромеев ему должен 
был помочь Карл. Нормандские притязания на Византию снова таким образом ожили в 
полной мере при французском владычестве в королевстве Обеих Сицилий.
      Михаил VIII, понимая всю грозу надвигавшейся против него опасности, 
прибегнул к целому ряду искусных дипломатических шагов. С одной стороны, путем 
переговоров с папой об унии между восточной и западной церквами, Михаил как бы 
отвлекал его от тесного сотрудничества с Карлом и заставлял желать 
примирительного направления в отношении к Византии. С другой стороны, Михаил 
решил примириться с генуэзцами, которые, как было упомянуто выше, имели 
намерение, вступив в сношения с Манфредом Сицилийским, передать Константинополь 
латинянам, за что и были изгнаны из столицы. Генуэзцы получили разрешение 
вернуться в Константинополь, где им был отведен определенный квартал не в самом 
городе, а в его предместье Галате, по ту сторону Золотого Рога. Последнее 
обстоятельство не помешало генуэзцам возвратить себе все прежние торговые 
привилегии, расширить сферу своей торговой деятельности и оттеснить на второй 
план своих соперников венецианцев. Один генуэзец, например, из фамилии Цаккариа,
 получив от императора право на разработку богатейших квасцовых залежей в горах 
около малоазиатского города Фокеи (поитальянски Фоджа, Фолья), лежащего при 
входе в Смирнский залив, создал себе колоссальное состояние. В результате на 
всем византийском Востоке при Палеологах Генуя заняла место Венеции.
      Между тем, Карл Анжуйский занял остров Корфу, сделав этим первый шаг в 
выполнении своего плана нападения на Византию. Тогда Михаил VIII, в видах 
большей успешности своей согласительной политики с папой и в надежде хоть 
несколько повлиять на наступательную в отношении Византии политику Карла 
Анжуйского, обратился к брату последнего, французскому королю Людовику IX 
Святому, наиболее благочестивому, справедливому и уважаемому государю того 
времени, которого, незадолго до обращения к нему Михаила, уже просила Англия в 
качестве третейского судьи решить сложные вопросы английской внутренней жизни. 
Обстоятельства складывались так, что Людовик IX снова приглашался в роли 
посредника сыграть важную роль на этот раз в истории Византии. В конце 
шестидесятых годов византийские послы прибыли во Францию «в виду предстоящего 
объединения Греческой и Римской церкви». Михаил предложил франц