было бы и не упоминать, если бы в филологической литературе не 
встречалось довольно часто упоминание о «братьях Цец», что сообщало обоим 
братьям как бы равноценность. В действительности Исаак Цец ничем не выделялся, 
поэтому в будущем лучше было бы отказаться от ссылок на «братьев Цец».
      Интересной и типичной личностью для эпохи первых трех Комнинов, особенно 
Иоанна и Мануила, является образованный поэт Феодор Продром, или Птохопродром 
(бедный Продром), как иногда он себя называл для возбуждения жалости и ради 
неискреннего подчас смирения. Разнообразные труды последнего дают материал для 
изучения и филологу, и философу, и богослову, и историку. Несмотря на то, что 
изданные произведения, приписываемые с большим или меньшим основанием Феодору, 
очень многочисленны, в рукописях различных библиотек Запада и Востока хранится 
немало материала, до сих пор еще не опубликованного. В настоящее время в науке 
личность Продрома вызывает большие разногласия вследствие неясности, кому 
собственно принадлежат многочисленные сочинения, приписываемые в рукописях 
Продрому. Одни ученые считают, что было двое писателей с именем Продрома, 
другие — трое и, наконец, третьи видят одного. Вопрос этот не решен, и к 
решению его можно будет, вероятно, приступить лишь тогда, когда все 
литературное наследие, связанное с именем Продрома, будет издано.
      Лучшая пора деятельности Продрома падает на первую половину XII века. 
Интересно отметить, что дядя его, под монашеским именем Иоанна, был киевским 
митрополитом (Иоанн II), о котором русская летопись под 1089 годом говорит, что 
он был «муж хытр книгам и ученью, милостив убогым и вдовицям». Умер Продром, по 
всей вероятности, около 1150 года.
      Продром принадлежал, по словам Диля, к представителям прозябавшего в 
Константинополе «литературного пролетариата, состоявшего из людей 
интеллигентных, образованных, даже изысканных, которых суровая жизнь 
чрезвычайно принизила, не говоря о порочности, которая в соединении с нищетой 
иногда совершенно выбивала из колеи». Вращаясь в придворном кругу, имея 
сношения с императорской фамилией и с великими мира сего, несчастные писатели, 
тем не менее, часто с трудом находили себе покровителя, который бы своей 
щедростью устроил их жизнь. Действительно, вся жизнь Продрома прошла в поисках 
покровителей, в постоянных жалобах на свою бедность, болезненное состояние, 
старость, в молениях о вспомоществовании, ради чего он не останавливался ни 
перед какой лестью, ни перед какой угодливостью, ни перед каким унижением, 
совершенно не считаясь с тем, к кому иногда ему приходилось обращаться, кому 
приходилось льстить. Но к чести Продрома надо сказать, что он одному человеку 
оставался верен почти всегда, даже в моменты опалы и несчастий, — невестке 
Мануила, Ирине. Положение литераторов вроде Продрома бывало временами очень 
тяжелым; так например, в одном произведении, которое прежде приписывали 
Продрому, выражается сожаление о том, что автор не сапожник или портной, не 
красильщик или булочник, которые едят; автор же выслушивает от первого 
встречного ироническое замечание: «Ешь свои сочинения и питайся ими, мой милый! 
Пусть питает тебя литература, бедняга! Снимай свои церковные одежды и становись 
тружеником».
      До нас дошли многочисленные произведения самого разнообразного содержания 
с именем Продрома. Продром является романистом, агиографом, составителем писем, 
оратором, автором астрологической поэмы, религиозных поэм, философских 
сочинений, сатир и шутливых пьес. Многие из них представляют собою сочинения на 
тот или иной случай, по поводу победы коголибо, рождения, смерти, свадьбы и т. 
п., и являются очень ценными по рассыпанным в них намекам на те или другие лица,
 на те или иные события; любопытны эти сочинения и по данным относительно жизни 
простого народа в столице. Часто Продром подвергался суровому осуждению со 
стороны ученых; говорили о «жалкой скудности содержания» поэм Продрома, об 
«отвратительной внешней форме его поэтических упражнений», что «от авторов 
подобного рода, пишущих лишь для добывания хлеба, нельзя надеяться на поэзию». 
Но это объясняется тем, что в течение долгого времени о Продроме могли судить 
только на основании наиболее слабых и, к сожалению, наиболее распространенных 
произведений, например, его длинного, высокопарного стихотворного романа 
«Роданфи и Досикл», чтение которого, по мнению некоторых, действительно может 
причинить истинное мучение и смертельную скуку. Подобное суждение вряд ли может 
считаться правильным. Если принять во внимание все творчество Продрома — 
прозаические опыты, сатирические диалоги, памфлеты, эпиграммы, в которых он 
следовал лучшим образцам древности, особенно Лукиану, то общее суждение о его 
литературной деятельности придется изменить в более благоприятную сторону. В 
этих произведениях мы замечаем тонкую и забавную наблюдательность над 
современной ему действительностью, придающую им несомненный интерес для истории 
общества и особенно для истории литературных кругов эпохи Комнинов. Затем, 
нельзя забывать и того, что в некоторых своих произведениях Продром, 
отказавшись от искусственного классического языка, прибегал к разговорному 
греческому, особенно в шутливых произведениях, и оставил нам любопытные образцы 
народной речи XII века. В решимости ввести в литературный обиход разговорную 
речь заключается большая заслуга Продрома. Ввиду этого, по признанию лучших 
современных византистов, Продром несомненно принадлежит, при всех своих 
недостатках, к замечательнейшим явлениям византийской литературы и представляет 
собою, «как немногие византийцы, ясно выраженную культурноисторическую фигуру».

      При Комнинах и Ангелах жил также гуманист (humanist) Константин Стилб, о 
котором известно мало. Он получил весьма хорошее образование, был 
преподавателем в Константинополе и позже получил звание профессора (master) 
литературы. Известно тридцать пять его сочинений, большей частью в стихах, 
однако они не опубликованы. Самая известная из его поэм посвящена большому 
пожару, случившемуся в Константинополе 25 июля 1197 г; это первое упоми