оты настолько продвинулись вперед, что 
Константин счел возможным официально открыть новую столицу. Открытие состоялось 
11 мая 330 г. и сопровождалось празднествами и увеселениями, длившимися сорок 
дней. В этом году христианский Константинополь оказался как бы «наложенным» 
(superimposed) на языческий Византий134.
      Трудно точно определить размеры города времени Константина. Во всяком 
случае, он по величине далеко превосходил территорию прежнего Византия. У нас 
нет точных данных о численности населения Константинополя в VI веке. По 
предположительной оценке, она могла превышать 200.000 человек135. Для защиты с 
суши против внешних врагов Константин выстроил стену, которая шла от Золотого 
Рога до Мраморного моря.
      Несколько позднее древний Византий, превратившийся в столицу мировой 
державы, стал называться «городом Константина», или Константинополем. Столица 
получила муниципальное устройство Рима и делилась, подобно последнему, на 
четырнадцать округоврегионов, из которых два лежали за городскими стенами. Из 
памятников города, современных Константину, до нас почти ничего не дошло. 
Однако к его времени относится церковь св. Ирины, которая, будучи позднее 
дважды перестроена, особенно при Юстиниане Великом и потом при Льве III, 
существует и поныне (в настоящее время в ней помещается турецкий военный музей).
 Затем знаменитая змеиная колонна из Дельф (V века до н.э.), сделанная в память 
сражения при Платее, перевезенная Константином в новую столицу и водруженная им 
на Ипподроме, находится на том же месте, правда, в несколько испорченном виде, 
и теперь.
      Гениальная прозорливость Константина сумела оценить все преимущества 
положения прежнего Византия, политические, экономические и культурные. В 
политическом отношении Константинополь, этот «Новый Рим», как часто его 
называют, для борьбы с внешними врагами обладал исключительными условиями: с 
моря он был недоступен; с суши его охраняли стены. В экономическом отношении 
Константинополь держал в своих руках всю торговлю Черного моря с Архипелагом и 
Средиземным морем и был предназначен сделаться торговым посредником между 
Европой и Азией. Наконец, в культурном отношении Константинополь находился 
вблизи главнейших очагов эллинистической культуры, которая, слившись с 
христианством и, конечно, видоизменившись, дала в результате 
христианскогрековосточную культуру, получившую название византийской культуры.

      «Выбор места для новой столицы, – пишет Ф.И. Успенский, – устройство 
Константинополя и создание из него всемирноисторического города составляет 
неотъемлемую заслугу политического и административного гения Константина. Не в 
эдикте о веротерпимости мировая заслуга Константина: не он, так его ближайшие 
преемники принуждены были бы даровать господство христианству, которое от того 
ни мало не потеряло бы; между тем как своевременным перенесением столицы мира в 
Константинополь он в одно и то же время и спас древнюю культуру, и создал 
благоприятную обстановку для распространения христианства»136. Со времени 
Константина Великого Константинополь делается политическим, религиозным, 
экономическим и культурным центром Империи137.
      
Реформы Диоклетиана и Константина
      
      Реформы Константина и Диоклетиана характеризуются строгой централизацией 
власти, внедрением многочисленного чиновничества и четким разделением 
гражданской и военной власти. Эти реформы не были новыми и неожиданными. 
Римская империя вступила на путь централизации еще со времени Августа. 
Параллельно с поглощением Римом новых областей эллинистического Востока, в 
котором в течение уже долгих столетий развивалась высокая культура и 
традиционные формы управления, особенно в провинциях Птолемеевского Египта, 
наблюдалось и в жизни постепенное заимствование обычаев и эллинистических 
идеалов недавно обретенных земель. Отличительной чертой государств, 
образовавшихся на руинах империи Александра Македонского, – Пергам Атталидов, 
Сирия Селевкидов, Египет Птолемеев – была неограниченная власть монархов, что 
выражалось в особенно четких и ясных формах в Египте. Для египетского населения 
завоеватель Август и его преемники продолжали быть такими же неограниченными и 
обожествленными монархами, как и Птолемеи до них. Это была идея, почти что 
полностью противоположная римской концепции власти первых принцепсов, 
являвшейся компромиссом между римскими республиканскими учреждениями и новыми, 
недавно развившимися формами государственной власти. Политические влияния 
эллинистического Востока, конечно, постепенно меняли исходный характер власти 
римских принцепсов, которые очень скоро стали показывать их предпочтение 
Востоку и восточным концепциям имперской власти. Светоний сказал об императоре 
I века н.э. Калигуле, что тот был готов принять императорскую корону – 
диадему138; согласно источникам, император первой половины III века Элагабал, 
уже носил диадему в частной обстановке139. И хорошо известно, что император 
второй половины III века Аврелиан был первым, кто носил диадему публично. 
Надписи называют его «Богом» и «Господином» (Deus Aurelianus, Imperator Deus et 
Dominus Aurelianus Augustus)140. Именно Аврелиан установил автократическую 
форму правления в Римской империи.
      Процесс развития императорской власти сначала на базе Птолемеевского 
Египта и позднее под влиянием Сасанидского Ирана, был практически завершен к IV 
веку. Диоклетиан и Константин хотели сделать явной организацию абсолютной 
власти и для этой цели они просто заменили римские политические традиции на 
обычаи и практику, которые господствовали на эллинистическом Востоке и были уже 
известны в Риме, особенно со времени Аврелиана.
      Смутное время и военная анархия III века сильно расстроили вну