вых представителей 
Исаврийского дома, особенно его родоначальника Льва III. Действительно, 
последний, вступив на престол после периода смуты и безначалия, выказал себя 
недюжинным полководцем, талантливым администратором и понимающим задачи времени 
законодателем. Религиозная политика иконоборцев стоит особняком. Но в 
большинстве трудов иностранных ученых Лев III признается, например, греками 
«одним из величайших государей Восточной империи, одним из благодетелей 
человечества»659, немцами «одним из величайших людей на императорском троне», 
ясно понимавшим необходимость «коренной реформы во главе и членах»660, 
«человеком, которому суждено было кровью и железом произвести возрождение 
империи, великим военным гением»661. Английский ученый называет дело Льва 
возрождением Римской империи662, а французский историк считает дело исаврийских 
императоров «одним из самых великих и наиболее достойных уважения усилий, 
которые когдалибо были сделаны для поднятия материального, морального и 
умственного уровня народа», и сравнивает их «обширную организационную попытку 
по степени ее важности с попыткой Карла Великого»663. Недавно Ш. Диль утверждал,
 что со времени правления Исаврийской династии начался новый принцип жизни (a 
new principle of life), который навсегда обогатил мир664. В более или менее 
случайных оценках русских ученых, которые до сих пор, если не считать церковных 
историков, общей историей исаврийских императоров не занимались, нельзя 
заметить столь великого их превознесения. Вышедшие три тома Ю.А. 
Кулаковского[науч.ред.60] посвящены событиям до иконоборческих императоров. 
Первый том «Лекций…» С.П. Шестакова, покрывающих этот период, никаких оценок не 
содержит. Весьма интересная и свежая оценка антимонастырского и антимонашеского 
движения [времени иконоборцев][науч.ред.61] встречается в «Очерках…» К.Н. 
Успенского. Ф.И. Успенский заметил: «На Льве Исавре лежит ответственность за 
довольно грубый способ, с каким тонкий вопрос веры и богопочитания предоставлен 
был правительством военной и полицейской власти, оскорбившей религиозное 
чувство народа и делавшей из местного вопроса событие государственной 
важности»665.
      Признавая выдающуюся энергию и некоторый административный талант первых 
двух иконоборцев, из которых Лев безусловно спас империю, мы должны, на 
основании доступного нам исторического материала, воздержаться от 
преувеличенного их восхваления западными историками. Во всяком случае, их 
иконоборческая политика, как бы она ни была искренна с их стороны, вызвала в 
империи на протяжении более ста лет тяжелую внутреннюю смуту, нарушившую 
нормальную жизнь государства и безусловно его ослабившую. То же иконоборческое 
движение, уже в его первый период, т.е. в VIII веке, отдалило от Византии 
Италию, где папа, предав иконоборцев проклятию, обратил свои взоры на запад к 
франкским правителям, вступил с ними в тесные сношения и этим самым открыл 
новую, в высшей степени важную эпоху средневековой истории, заложив вместе с 
тем одно из оснований для будущего разделения церквей. Итак, в исаврийскую 
эпоху Византия потеряла Среднюю Италию, включая Равеннский экзархат, 
завоеванный в половине того же VIII века лангобардами и позднее переданный 
Пипином Коротким папе. Надо оговориться, что настоящая полная история 
Исаврийской династии еще не написана, и поэтому многие важные вопросы того 
времени не могут быть еще усвоены с желательной ясностью.
      Особого внимания, например, заслуживает вопрос об уменьшении количества 
монахов и монастырей и о довольно частой, повидимому, секуляризации 
монастырской земельной собственности. Исследование этой социальной стороны 
деятельности императоров Исаврийского дома и связи ее с иконоборством является 
в настоящее время одной из насущнейших, очередных задач византиноведения. 
Внимательное изучение данного вопроса может и всю так называемую иконоборческую 
эпоху осветить с новой точки зрения, открыть в ней еще более глубокий смысл и 
вскрыть ее общеисторическое значение.
      
Преемники Исаврийского дома и время Аморийской, или Фригийской, династии 
(820–867)
      
      Государи с 802 по 867 год и их происхождение.  Время с начала IX века до 
вступления на престол Македонской династии, т.е. до 867 года, рассматривалось 
обычно историками лишь как переход от эпохи оживления империи при 
императорахисаврийцах к блестящей эпохе императоров Македонского дома. Но 
новейшие исследования показывают, что данный период представляет собой не 
простой эпилог и гораздо большее, чем пролог; он имеет свое самодовлеющее 
значение и знаменует новую фазу в византийской культуре666.
      Происшедшая революция в 802 году свергла императрицу Ирину и возвела на 
престол Никифора I (802–811). По свидетельству восточных источников, Никифор 
был арабского происхождения667, т.е. происходил от пограничных с империей 
арабов; вероятно, один из его предков переселился в малоазиатскую область 
Писидию, где и родился Никифор. Революция, произведенная в пользу последнего, 
является по своему характеру одним из очень редких примеров в летописях 
византийской истории. Громадное большинство государственных переворотов в 
Византии совершалось военными людьми, вождями армии. В лице же Никифора на 
престол было возведено гражданское лицо, так как он стоял во главе финансового 
ведомства, т.е. был министром финансов. После того как Никифор в 811 году пал в 
битве с болгарами, в течение нескольких месяцев того же 811 года правил 
тяжелораненый в той же войне сын его Ставракий. Но еще до своей смерти он был 
низложен в пользу куропалата Михаила I, принадлежавшего к греческой фамилии 
Рангаве и женатого на Прокопии, сестре несчастного Ставракия и дочери Никифора 
I. Но и Михаил I царствовал недолго (811–813). Он был низложен, особенно ввиду 
его неудачной борьбы с болгарами, военачальником Львом, по происхождению 
армя