ься:

Ведь всем тиранам свойственна боязнь
Преступной недоверчивости к другу.

Трагично и то, что Прометей не может надеяться на помощь тех, ради кого он 
страдает. Ведь люди боятся верховного владыки. Многие из них, привыкнув к 
деспотизму, уже не способны возмущаться его жестокостями. Другие, трезвые и 
благоразумные, доказывают, что борьба и любая иная форма протеста обречены на 
неудачу. Третьи... Третьи вообще оправдывают произвол соображениями высшей, 
недоступной их пониманию необходимости. Как с горечью признавался Прометей, 
"будучи милосердным, к себе я не дождался жалости".
Наконец, трагедия титана в том, что он держит в собственных руках средство 
своего освобождения: ему достаточно смириться, назвать имя морской девы Фетиды 
(матери Ахилла) - и он будет свободным. Правда, тогда Прометей предаст 
человечество, изменит своей совести, самому себе. Но этот путь для него закрыт. 

И он идет навстречу своей судьбе - побежденный, которого боится победитель. 
"Самый благородный святой и мученик в философском календаре", как назвал его 
Маркс.
В глазах современников Эсхила Прометей был величественным героем. Таким он 
сохранился в памяти потомков на многие века. Не случайно к нему обращались 
писатели разных стран и эпох, видя в нем образец тираноборца и защитника людей. 

"Филантроп" - так охарактеризовал его Эсхил, придумавший это слово.
Но, возвеличивая бунтующего титана, трагедия одновременно наносила 
смертельный удар его врагам-олимпийцам и их владыке - Зевсу.
Это вовсе не значит, что великий драматург V века до нашей эры был 
убежденным атеистом. Эсхил верил в существование правящей над миром особой, 
высшей справедливости. Но если раньше ее связывали с конкретными богами, то 
теперь речь идет о том, что Правда не подвластна им. Мало того, что олимпийцы 
не 
дали ее людям, они и сами не следуют ей. Высшая Правда, истина, по Эсхилу, вне 
времени и пространства, она проникает всюду, она организует мироздание. И 
никакой верховный владыка - такой же человекоподобный бог, как и все остальные, 

не может быть единственным источником этой истины. И именно Зевс меньше чем 
кто-
либо имеет право претендовать на это. Ведь Зевс - тиран, человеконенавистник. 
Он 
коварен, жесток, мстителен. Он запятнал себя скандальными похождениями и 
любовными интригами. Он слишком многого не знает и не способен понять.
Эсхил отрицает не божество вообще, а именно такого, конкретного бога и его 
спутников.

О нас давно уж боги не заботятся,
Обрадуются, разве лишь про смерть узнав, -


говорится в одной из его трагедий.

...Но разве вам не кажется,
Что царь богов воистину безжалостен
Ко всем живущим? -

спрашивает он в другой.
Требование справедливости от богов было всеобщим в те времена, и потому 
нередко поэты и драматурги упрекают олимпийцев за то, что на земле царят ложь, 
насилие, лицемерие. Мысль греков не в состоянии была примирить земные беды с 
существованием всевидящих и всемогущих олимпийцев. Рано или поздно должно было 
наступить разочарование в богах, и в первую очередь-в Зевсе. Разоблачая 
верховного владыку, Эсхил особо выделяет одно обстоятельство: все пороки Зевса 
порождены его положением на Олимпе. Он - единоличный правитель, самодержец, 
деспот. И, как всякий тиран, он завистлив и недоверчив, жесток и коварен, 
самовлюблен и преисполнен сознания собственной непогрешимости.
Слово "тиран" не сразу приобрело тот смысл, который вкладывают в него 
сейчас. Когда-то так называли любого правителя, которому власть досталась не по 

наследству, а благодаря захвату. В VII-VI веках до нашей эры тирания являлась 
довольно распространенной формой правления в греческих городах. Когда рушилась 
власть старой, родовой знати и поднимались новые общественные слои, когда 
возникали смуты среди граждан, приводившие к вооруженным столкновениям, в 
тирании видели выход, "залог мира и порядка в государстве". Тираны, пришедшие к 

власти, как бы вставали над борющимися группировками, заигрывали с народом, 
проводили реформы в его пользу. И все-таки даже самые умеренные и осторожные 
правители вызывали, в конце концов, недовольство. Единовластие и 
бесконтрольность неизбежно приво