оединится  ко
льву, но, повздорив, они вступят в схватку. Они нанесут  друг  другу  немало
увечий, однако ярость дикого зверя возобладает. Прибудет некто с  кифарой  и
бубном и укротит ярость льва. Успокоятся народности королевства  и  призовут
льва к весам. Став у них, он  займется  отвешиванием,  но  протянет  руки  к
Альбании.   Северные   области   опечалятся   и   отопрут   двери    храмов.
Волк-знаменосец поведет за собой отряды и своим хвостом обхватит Корнубию. С
ним сразится воин на колеснице, который превратит народ этот в вепря.  Вепрь
опустошит области,  но  на  дне  Сабрины  укроет  голову.  Человек  обхватит
захмелевшего льва, и блеск золота  ослепит  взирающих  на  него.  Засверкает
вокруг серебро и станет сотрясать давильни.
     117. Налившись вином, смертные  захмелеют  и,  презрев  небо,  устремят
взоры на землю. Отвратят звезды свои лики от них и нарушат обычный бег.  Так
как они разгневаются, на небосводе  не  станет  влаги,  и  посевы  засохнут.
Поменяются местами корни с ветвями, и это будет сочтено чудом. Сияние солнца
потускнеет в янтарных лучах Меркурия, и  взирающие  на  это  будут  охвачены
ужасом. Стиль-бон Аркадский сменит свой щит, и шлем Марса  призовет  Венеру.
Марсов шлем отбросит тень, и ярость Меркурия  перешагнет  границы.  Железный
Орион обнажит меч. Разгонит тучи, поднявшись над морем, Феб. Юпитер сойдет с
определенных для него троп, и Венера  покинет  установленные  пути.  Светило
Сатурн обрушит на  землю  свинцовый  свой  свет  и  изогнутым  серпом  будет
истреблять смертных. Двенадцать чертогов небесных светил разразятся жалобами
на то, что гости их обходят. Разомкнут привычные объятия Близнецы и призовут
суд к источникам. Коромысло Весов будет  пребывать  в  наклонном  положении,
пока его не выправит Овен своими закрученными рогами. Хвост Скорпиона станет
метать молнии, и Рак затеет спор с солнцем.  На  спину  Стрельца  поднимется
Дева и унизит свои девичьи цветы. Колесница луны приведет в смятение Зодиак,
и Плеяды обольются  слезами.  Они  не  вернутся  к  своим  обязанностям,  и,
затворившись в своем чертоге, скроется Ариадна. Под ударами луча  поднимутся
воды, и древний прах обносится. В диких порывах столкнутся ветры, и  рев  их
изникнет среди светил".
     118. Так как Мерлин напророчил все это и прочее, он  удивил  окружающих
неопределенностью своих слов. Вортегирн, однако, восхитившись ими, как никто
из присутствовавших, восхваляет ум и прорицания  юноши.  Ведь  то  время  не
произвело никого, чьи уста источили бы перед ним нечто подобное. Итак, желая
узнать, каков будет исход его жизни, он предложил юноше  поведать  ему  все,
что тому  было  известно,  и  на  это  Мерлин  сказал:  "Беги  огня  сыновей
Константина, если сможешь от него убежать. Ибо уже снаряжаются корабли,  они
уже покидают берег Арморики. Паруса их уже распускаются в море; они поплывут
к острову бриттов, они нападут на племя саксов и поработят нечестивый народ,
но прежде сожгут тебя в башне, в которой ты затворишься. На свое горе предал
ты их отца и призвал саксов  на  остров.  Ты  призвал  их,  чтобы  они  тебя
защитили, а они прибыли сюда на твою погибель. Тебе угрожают две смертельные
опасности, и не ясно, какая  из  них  минует  тебя.  С  одной  стороны  твое
королевство опустошают саксы и жаждут тебя погубить, с другой  -  на  остров
высаживаются два брата, Аврелий и  Утер,  которые  постараются  отметить  за
смерть своего отца. Ищи для себя убежища, если можешь - ведь уже завтра  они
захватят тотонское побережье.  Тела  саксов  они  обагрят  кровью,  и,  убив
Хенгиста, Аврелий Амброзии возложит на себя королевский венец.  Он  успокоит
народы, восстановит церкви, но погибнет от яда.  Вслед  за  ним  взойдет  на
престол его брат Утерпендрагон, дни коего пресекутся  также  от  яда.  Твоих
потомков постигнут величайшие бедствия, и их пожрет вепрь Корнубии".
     119. И вот,  уже  на  следующий  день  Аврелий  Амброзии  высадился  на
острове. По распространении молвы о его прибытии к нему  отовсюду  собрались
бритты,  которых  столь  великие  бедствия  рассеяли  и  разогнали  по  всей
Британии, и окрепшие духом из-за объединения  с  соплеменниками,  прониклись
они небывалою радостью. Было созвано духовенство,  и  по  совершении  обряда
помазания Аврелия провозгласили королем, и все должным  образом  подчинились
ему, как своему государю. И хотя приближенные убеждали его немедленно  пойти
походом на саксов, он не дал  на  это  согласия,  ибо  прежде  всего  жаждал
расправиться с Вортегирном. Ведь тот предал его отца,  и  Амброзии  питал  к
нему такую лютую ненависть, что не мог, видимо, пересилить себя и что-нибудь
предпринять, пока  не  отметит  Вортегирну.  Итак,  порываясь  удовлетворить
поскорее свое желание, он двинул  свое  войско  на  Камбрию  и  подступил  к
крепости Генореу. В ней заперся Вортегирн, сочтя ее надежным  убежищем.  Эта
крепость находилась в земле Хергинг, на реке Вайе и на  горе,  прозывающейся
Клоарцием. Подойдя к ней и помня об измене Вортегирна его, Амброзия, отцу  и
брату,  он,  обратившись  к  наместнику  Клавдиоцестрии   Элдо-лу,   молвит:
"Погляди, благородный наместник, на здешние города и стены,  смогут  ли  они
уберечь Вортегирна от острия моего меча, от того, чтобы я его не вонзил  ему
в грудь? Ведь такая казнь будет ему по заслугам, и я полагаю, что ты  и  сам
знаешь, насколько он ее заслужил. О преступнейший из  преступников,  о  тот,
кого должно подвергнуть неслыханным доселе мучениям! Сначала он предал  отца
моего Константина, избавившего его самого и родину от вторгшихся  пиктов,  а
вслед за тем брата моего Константа, которого возвел  на  престол,  дабы  его
погубить. Наконец, сам себя изобличив  в  коварстве,  он  вместе  со  своими
сторонниками впустил в нашу страну язычников, дабы истребить всех  тех,  кто
оставался мне верен. По Божьему изволению он  неосмотрительно  угодил  в  те
силки, которые расставил для  верных  своих  соратников.  Ибо,  когда  саксы
разгадали всю его гнусность, они сбросили его с трона. Никому не следует  об
этом печалиться, но скорбеть, по-моему, нужно о том, что