построен морской замок две башни, поднявшиеся на море и связанные с берегом 
мостом, построенным в то же самое время. Такой замок, как Сафед, который вмещал 
1700 человек в мирное время и мог во время войны дать убежище примерно 10000 
крестьянам, зависимым по своим держаниям от него, был построен за два с 
половиной года 
      И можно представить, чего стоила осада этих крепостей и укрепленных 
городов Ведь и города были по сути боль шими крепостями со столь мощными 
укреплениями, что на стенах Акры, по словам немецкого путешественника XIV в 
Людольфа фон Зюдхейма, могли спокойно разъехаться две повозки. 
      В прибрежных городах укрепления очень часто строились так, что и само 
море становилось естественной частью обороны. Так, Мараклейская башня, 
основание которой сохранилось, недалеко от Тортосы, была возведена в от крытом 
море она была построена на затопленных барках с камнями. В Тире и Сидоне 
"морские замки", настоящие донжоны, могли быть изолированы от суши открытием 
плотины и пуском воды С середины XII в именно море, а не суша казалось жизненно 
важным для крестоносцев, поэтому именно в прибрежных городах они разворачивали 
все свое фортификационное искусство, особенно после разгрома при Гаттине 
Укрепления Яффы датируются 1193 г, Тира - 1210, Шатель-Пелерена - 1218, Сидона 
- 1228 г , известно, какое внимание уделял Людовик Святой лично стенам Кесарии. 

      Осада подобных крепостей требовала довольно больших усилий За стены 
стремились проникнуть с помощью приставных лестниц, которые играли важную роль 
в средне вековых войнах, как и деревянные плетни и мосты, перебрасываемые через 
рвы Поэтому неудивительно, что бароны в свои походы брали плотников и 
каменщиков Еще в XV в , когда герцог Бедфорд пожелал укрепить Париж, предвидя 
его осаду Жанной д'Арк, он, прежде всего, велел собрать плотников и каменщиков 
      Более надежным средством осады были деревянные башни выше стен, иногда 
для их передвижения ставившиеся на колеса. Чтобы обезопасить их от "греческого 
огня", их покрывали шкурами только что освежеванных животных Перекидной мост, в 
удобный момент переброшенный на стену, позволял захватить ее. В то же время для 
облегчения штурма стен, в них стремились сделать бреши классическими средствами,
 известными с античности таран, подкопы, мины Мина до изобретения пороха 
представляла собой сделанный у основания стены пролом, где разводили огонь, под 
действием жара камень рассыпался, и стена обрушивалась. Именно такие мины, 
подготовленные саперами султана Калауна под башнями Маргата, вынудили 
госпитальеров сдать крепость, не сражаясь. Рытье подкопов, постоянно 
повторяющиеся удары, слышные внутри осажденного замка, создавали иногда в нем 
такое напряжение среди осажденных, что оно выливалось в панику, коей 
содействовал и голод, панический ужас такого рода заставил сарацин, осажденных 
в 1182 г в Эль-Хабис Джалдак, капитулировать 
      О таком минировании нам рассказывает Гильом Тирскии "Люди, спрятавшиеся 
под подвижными укрытиями и защищенные от всех нападений врагов, без перерывов и 
со страстью трудились над разрушением стены, чтобы развалить башню. Вытаскивая 
камни, они на их место закладывали бревна и куски древесины, опасаясь, как бы 
сотрясение нижней части башни не привело к разрушению верхней части, и как бы 
их прикрытие не было раздавлено обрушившейся огромной массой камней. Проделав 
такую работу, какая по их мнению была достаточна для разрушения башни, они 
подожгли подпоры, некоторое время еще поддерживавшие стену, накидали туда 
разные горючие материалы, чтобы поддержать огонь, и спешно убежали в лагерь, 
бросив свое прикрытие. К полночи, когда все их подпоры сгорели, превращенные 
всепожирающим огнем в золу, башня с шумом рухнула". 
      Вся история крестовых походов полна рассказов подобного рода, которые 
дают понять, кем был в действительности феодал, несомненно, воином, но воином, 
отнюдь не только действовавшим мечом, но и умевшим быть техником, способным как 
можно лучше использовать подручные материалы, и особенно проявлять воображение. 
Хронисты приводят пример того, как бароны сами искали деревья, которые были бы 
пригодны для постройки моста или башни. "Бароны очень настойчиво разыскивали 
места, где росли бы нужные им леса, поскольку во всей окружающей области нельзя 
было найти никаких подходящих материалов Один христианин, сириец, уроженец 
страны, к счастью, отвел некоторых из них в небольшую долину, в шести или семи 
милях от города, где нашли деревья, которые не совсем подходили для их целей, 
но среди которых тем не менее нашли много больших и высоких. Сразу же вызвали 
дровосеков и рабочих, сколько было нужно, деревья срубили, погрузили на повозки 
и, впрягши верблюдов, перевезли в лагерь. Там собрали ремесленников и всех, кто 
сведущ в плотницком деле, и они с неутомимым усердием принялись за работу. 
Использовав секиры, топоры и многие другие инструменты для обработки дерева, 
они сделали подвижные башни, баллисты, камнеметы, тараны и прочие машины для 
разрушения стен... Пока наиболее значительные из предводителей занимались 
важными делами, другие знатные и видные люди с развернутым знаменем вышли из 
лагеря и повели народ к кустарникам, которые им показали местные люди; там 
набрали хвороста и ивовых веток, и, погрузив все на лошадей, ослов и других 
вьючных животных, перевезли в лагерь, чтобы сплести плетни и сделать другие 
нужные работы". 
      Аноним первого крестового похода нам рассказывает также о баронах, 
которые по мере продвижения вперед намечали и провешивали дороги: "Герцог 
(Готфрид Бульонский), поняв, что нет никакой дороги, по которой он мог бы 
довести свои войска до Никеи, ибо путь первых крестоносцев не позволял провести 
такую массу людей, послал вперед три тысячи человек, вооруженных топорами и 
мечами, чтобы они срубили деревья и расширили этот путь, сделав его доступным 
нашим крестоносцам вплоть до Никеи. И они сделали дорогу через ущелья могучих