После разгрома от Иерусалимского королевства почти ничего не осталось. Была 
потеряна вся Палестина. Однако в Сирии, Триполи и Антиохии, Тортозе городе 
тамплиеров и Маргате - замке госпитальеров еще сопротивлялись. В Тире франков 
возглавил новоприбывший Конрад Монферратский, захлопнувший врата перед Гвидоном 
де Лузиньяном, когда тот появился, отпущенный из плена. Гвидон был выпущен под 
клятву не выступать против Саладина. В знак того, что он отказывается сражаться,
 король пристегнул свой меч к луке седла, вместо того, чтобы опоясаться им. 
Жерар де Ридфор, освобожденный на тех же условиях, церемонился меньше. Он тут 
же бросился в крепость Тортозы, воодушевив братьев гарнизона бороться не на 
жизнь, а на смерть. Главная башня, огромный донжон на берегу моря, отражала все 
атаки Саладина, который снял осаду, после чего Жерар отправился на соединение с 
Гвидоном де Лузиньяном у Акры. Здесь произошло двойное окружение: когда 
Лузиньян атаковал город с горсткой своих друзей и остатками воинов из обоих 
монастырей, войско султана окружало их. Чудо, что малые силы христиан не были 
раздавлены. Но Гвидон и его рыцари вновь обрели отчаянную храбрость первых 
крестоносцев и вцепились в землю, поддерживая осаду города до прибытия первых 
подкреплений из Европы.

Жерар де Ридфор погиб при наступлении на Акру 4 октября 1189 г., пока король 
совершал вылазку в лагерь султана. Его обвиняли в том, что он заплатил за свою 
жизнь сдачей Газы, где в 1188 г. капитулировали тамплиеры, и даже в том, что он 
"поднял палец и признал Закон". Но Амбруаз, трувер третьего крестового похода, 
ничего не знал о лежащей на нем тени подозрений и не ощущал намека в своих 
словах [251] :

Был убит магистр ордена Храма <...>

Тот, кто сказал доброе слово,

Шедшее от его доблестной выучки, 

Когда люди храбрые и смелые

Говорили ему в этой атаке:

"Ступайте отсюда, государь наш, ступайте" <...>

Отвечал он: "Богу совсем не будет угодно

Ни то, чтобы я был в другом месте,

Ни чтобы упрекали орден Храма

В том, что видели меня убегающим.

И я умру, но не поступлю так!"

Арабские историки сообщают, что Жерар не пал на поле брани, как полагали 
христиане, а был схвачен, и Саладин повелел предать его смерти как 
клятвопреступника: Жерар, как и Гвидон де Лузиньян, обязался не воевать против 
него. [252]

Монастырь был настолько ослаблен, что место магистра оставалось свободным в 
течение восемнадцати месяцев. С прибытием нового крестового похода в 1191 г. 
рыцари избрали магистром "дворянина, который был из Дома и звался брат Роберт 
де Сабле", [253] - друга Ричарда I Львиное Сердце, который, как и он, был 
трувером. [254] Роберт III, сеньор де Сабле, был дважды женат и оставил сына и 
двух дочерей. Он принес обет тамплиера только во время своего пребывания в 
Акре; его слава заменяла ему карьеру в войске ордена; впрочем, возможно, до 
пострига он уже был орденским собратом. [255]

Жизнестойкость ордена Храма, способность его к восстановлению были 
исключительными. Неся потери, монастырь постоянно обновлялся с той же 
корпоративностью и с тем же духом обетов, так отличавшим тамплиеров от мирского 
рыцарства. В предстоящей кампании они снова собирались показать дисциплину и 
безупречную сдержанность, что, быть может, свидетельствовало об осознании 
заблуждений, которые теперь надлежало искупить.

Роберт де Сабле впервые упоминается как адмирал английского флота на юге Италии,
 в Мессине, куда из Везеле, первого места сбора, прибыли английские крестоносцы,
 распрощавшись с французскими. Сеньор де Сабле и герцог Бургундский были 
посредниками в конфликте между Ричардом I и Танкредом Сицилийским по поводу 
приданого вдовствующей королевы, сестры государя Англии. [256] Английский и 
французский короли, Ричард I и Филипп II Август, глубокая вражда которых уже 
обострилась, провели зиму на Сицилии. В конце марта 1191 г. Филипп II взял курс 
на Акру, к которой подошел после трех недель морского пути. Несколько дней 
спустя вдогонку отправился и Ричард I, но задержался в пути, чтобы захватить 
остров Кипр, проданный затем тамплиерам. Деньги, полученные от Дома, позволили 
Ричарду жест горделивой щедрости по прибытии в Святую Землю. Узнав, что 
французский король платит своим воинам по три золотых монеты в месяц, Ричард