И гнев его есть гнев вселенной.

Но лишь с улыбкою священной

Прострит он длань, - и все молчит.

Кто сей, пред важным сим собором,

В благоговейной тишине,

Предстал с унылым, кротким взором?

Сонм неких воев зрится мне:

На них кресты, а не эгиды!

Уж не Геральды ль то, Готфриды?

Не тени ль витязей святых?

Их знамя! - Их остаток славный

Пришел к тебе, о царь державный!

И так вещал напасти их:

"Безверья гидра проявилась:

Родил ее, взлелеял галл;

В груди его, в душе вселилась,

И весь чудовищем он стал!

Растет - и тысячью главами

С несчетных жал струит реками

Обманчивый по свету яд:

Народы, царства заразились,

Развратом, буйством помрачились

И Бога быть уже не мнят.

Нет добродетели священной

Нет твердых ей броней, щитов;

Не стало рыцарств во вселенной:

Присяжных злобе нет врагов,

Законы царств, обряды веры,

Святыни - почтены в химеры;

Попран Христос и скиптр царей;

Европа вся полна разбоев,

Цареубийц святят в героев.

Ты, Павел, будь спаситель ей!

Мы Гроб Святый освободили,

Гостеприимств отверзли дверь;

Но нас наследия решили,

И мы изгнанники теперь!

Прими ты нас в твое храненье!"

Рекли, - печать и жезл правленья

Царю, преклонишсь, поднесли.