е, края 
женщины обрубали и обшивали. Обычно плащ был длиной около трех вар, 
ширина же его в зависимости от станка колебалась от одной до полторы вары. И 
мужчины, и женщины одним таким плащом обертывали тело, прикрывая грудь и 
ноги ниже колен. Второй маленький плащ — «чиркате» накидывали на плечи. 
Большая заколка — «топо», золотая, серебряная, медная, а то и костяная, кто 
какую сможет приобрести, соединяла концы чиркате. Обуви не знали, ходили 
босиком. Для покраски полотна в красный, голубой, черный и прочие цвета 
ткачихи пользовались тем, что давала им природа. Так, например, из сочных 
плодов дерева «биха», подобного гранатам, получали жидкость красного цвета, 
которая шла на окраску тканей и тела. Черный и голубой цвета они получали из 
индиго. 

Плащ расписывали от руки различными узорами. Вдоль всей его длины 
наносили полосы — «мауре», узкие ленты незамысловатого рисунка, чаще всего 
красные и черные. Узоры простые, но очень красивые. Чем больше было полосок 
на плаще, тем дороже он ценился. Но обычно их было не, больше четырех и цена 
за каждую была строго определена. Краски же на ткани были столь яркими и 
прочными, что ни время, ни дожди ничуть не вредили им. Раскрашенные плащи 
служили наградой лучшим певцам и бегунам на религиозных празднествах. 
Плащами одаривали своих невест женихи, плащами выплачивалась дань. Одним 
словом, с плащом индеец не расставался со дня рождения до смертного часа. 

На плащи у нас можно было приобрести все, что запросит душа. Захватив в 
плен саке Тунхи и его дворец, испанцы выбросили бессчетное множество плащей, 
тканей, цветных бус. Только потом христиане поняли, что на них они приобрели 
бы втрое больше золота, чем награбили. 


С появлением христиан за ткацкие станки сели и мужчины, и дети. Теперь 
в каждом доме сушатся и отбеливаются длинные полотна. Многими податями 
обложили нас новые хозяева. И платим мы им плащами и поясами из хлопка. 
Одно золотое песо приравнено к пяти варам ткани. И в Тунхе плащей скопилось 
уже столько, что нужно строить новые хранилища. А христиане ненасытны, им 
подавай новые и новые полотна. 

Была и еще одна вещь, всем очень нужная. Я говорю о соли. Близ селений 
Немокона и Сипакиры во владениях сипы Боготы находились целые горы 
каменной соли и соленые озера. Соленую воду разливали по огромным 
кувшинам. Долгое время соль в них оседала, доколе не застывала в твердую массу. 

Когда же этот осадок измельчали, то получался мелкий порошок с приятным 
вкусом. А в соленой горе муиски прорубали узкие проходы и каменными 
топорами отбивали целые куски драгоценной соли. Из-за соляных разработок не 
раз вспыхивали войны между саке Тунхи и сипой Боготы. Тот, кто владел солью, 
был всегда силен. Это сообразили христиане. Придя к нам, они прервали 
торговлю солью. Тем самым они вынудили воинственных панче им покориться. 
Как ни грозен был отряд капитана Ванегаса, оружием он завоевать этот народ не 
смог. Только пообещав индейцам соль, он вынудил их пойти на мировую. Панче, 
когда христианские послы вручили им дары, отвергли бусы и украшения, но 
сразу же схватили кусочки соли. 

Но чем поистине была богата Новая Гранада, это россыпями изумрудов. 
«Зеленый лед» сопровождал испанских солдат с первых же их шагов по земле 
муисков. Мне самому с восторгом говорил генерал Кесада о великих богатствах, 
которые достались христианам в нашей стране. Изумрудами же, считал он, 
«Долина замков» богата так, что в сравнение с нею не идет никакое Перу. И едва 
ли кому приходилось слышать о чем-либо подобном со дня сотворения мира. 

Еще более утвердился Кесада в своем мнении, когда поднялся на 
знаменитый холм Итоко, что во владениях индейцев мусо. А холм этот отличался 
от всех других тем, что, кажется, весь был нашпигован изумрудами. Да, это была 
настоящая гора изумрудов. Зеленые камни зарождались в прослойках голубой 
клейкой глины, которая своим цветом спорила с небом. И появлялись они сразу, 
как птенцы из яйца, готовыми, сияя всеми восемью своими гранями, которые 
природа отшлифовала так, как этого не сделал бы ни один самый искусный 
ювелир. Камни появлялись на свет прозрачно-белыми, но со временем начинали 
темнеть, пока не становились совершенно зелеными. Часто встречались 
наполовину белые, наполовину зеленые изумруды. И такие запрещалось трогать. 
Обычно камни вырастали гнездами, но попадались и в одиночку, были они очень 
крупные, и потому называли мы их «сипами». Незадолго до прихода христиан 
холм Итоко был окружен индейцами-людоедами мусо, и муискам, как это ни 
прискорбно, пришлось оставить изумрудную гору в руках врагов. 

Были у нас и другие изумрудные копи во владениях касика Сомондоко. Его 
подданные добывали камни во время дождей или сразу же после них. Счастливые 
индейцы Сомондоко собирали так много зеленых камней, что продавали их всем 
желающим. Священный камень изумруд считался излюбленным приношением 
великим богам. 

Сомондокцы никого не допускали на свою изумр