елении Льяктасинга с исхудавшим пленным 
индейцем. То, что поведал этот индеец, могло озадачить и самого бывалого 
конкистадора. 

По словам пленного, его привела в Кито чрезвычайно важная миссия: 
грозный правитель страны Кундинамарки, что раскинулась к востоку от Анд, 
просил военной помощи у инки Атауальпы против своих врагов. «Ты опоздал, 
посланец. Великий инка мертв»,— ответил Себастьян. «А далеко ль находится 
твоя земля?» — «Десять или двенадцать лун пути, о господин». 


Когда индейца далее спросили, имеется ли в его стране желтый металл (ему 
показали при этом на золото), он с готовностью ответил, что его у них вдоволь. 
«А 
великий касик,— сказал он,— украшает себя сверкающими зелеными камнями и 
имеет обыкновение натираться золотым порошком и смывать его в водах озера». 
Эта весть прозвучала для всех как удар грома, как подарок самого провидения. 
Немедленно решили искать страну этого чудесного «позолоченного человека» — 
«эль омбре дорадо», или Эльдорадо. 

По словам индейца, страна находилась за восточными склонами Анд. Но 
почему все же Белалькасар не повернул на восток сразу после Кито? Да потому, 
что, даже если ему и удалось бы найти страну чудесного «золотого касика», она 
опять-таки подпадала под начало Писарро. Ведь ему принадлежали 270 лиг 
Тихоокеанского побережья к северу и югу от Лимы и внутренние области. 

Вот почему Белалькасар в декабре 1537 г. устремился от Кито на север. 
Отряд состоял из 300 человек; каждый шестой на коне. За отрядом следовал 
огромный караван носильщиков и внушительное стадо свиней. Одних 
носильщиков — а это были индейцы кечуа, силой уведенные Белалькасаром,— 
насчитывалось около 5 тысяч человек. Все это войско, растянувшись на добрых 
пол-лиги, направилось по горным перевалам к Западным Кордильерам, высокой 
цепи, что вытянулась вдоль Тихого океана. Испанцам открылись благодатные 
долины, плодородные и цветущие. На месте оживленных индейских селений 
Белалькасар заложил города Попаян, Кали, Ансерму и другие. И только после 
этого в июле 1538 г. он двинулся на восток. «Я,— писал он впоследствии,— 
отправился через снежные вершины, я шел через них восемь месяцев и постоянно 
на каждом переходе встречал на своем пути многочисленные селения, и еды там 
было вдоволь». 

В начале 1539 г. отряд Белалькасара вышел к верховьям Великой реки — 
Магдалены. С трудом он переправился на правый берег и прошел 80 лиг вниз по 
течению. Однако топкие чащобы (в свое время они основательно измотали солдат 
Кесады) заставили Белалькасара перейти реку и продолжать спуск по левому 
берегу. Впрочем, и здесь было не лучше. Так же как и в свое время Кесада, 
Белалькасар не предполагал, что вожделенное Эльдорадо лежит еще восточнее, за 
горной грядой, по правую руку от него. И кто знает, может быть, отряд 
Белалькасара так и дошел бы до самого устья Магдалены, как вдруг на 
противоположном берегу появились неизвестные всадники. Это был Эрнан 
Кесада, высланный на разведку. Нельзя сказать, чтобы Белалькасар был рад этой 
нежданной встрече. Он уже было принял решение вновь одолеть центральный 
массив и вернуться в плодородные долины реки Кауки. Там по крайней мере он 
был единственным хозяином. Анонимный историк утверждает, что Эрнан Кесада 
буквально умолял его «заглянуть» в Боготу. Дело в том, что в лагере Кесады 
истощились все запасы оружия, а у «перулерос» — испанцев, прибывших из Перу, 
было чем поживиться. Уступив настояниям, те поднялись в Восточные 
Кордильеры и вышли к столице муисков почти одновременно с Федерманом. 

В истории завоевания Нового Света это было единственное в своем роде 
зрелище. У индейской Боготы на равнине раскинулись треугольником три 
лагеря, в каждом из них, как уверяют хронисты, было по 160 солдат, по одному 
капитану и одному монаху. Все эти три отряда конкистадоров начали свой путь 
соответственно с севера, северо-востока и юго-запада Южной Америки. Однако 
судьбе было угодно распорядиться так, чтобы они встретились в стране муисков. 


Лагерь перуанцев утопал в довольстве и изобилии. Здесь ни в чем не 
нуждались. Одетых в бархат, шелк и атлас солдат Белалькасара обслуживала 
многочисленная индейская свита, огромное стадо свиней избавляло их от забот о 
провианте. 

Люди Кесады были одеты скромнее. Давно превратились в прах их камзолы 
и куртки. Теперь испанцев было трудно отличить от муисков — ведь на солдатах 
красовались плащи, рубашки и шапки, изготовленные индейскими мастерицами. 

Уныло выглядел немецкий лагерь. Солдаты Федермана с трудом 
приходили в себя после изнурительного похода. Покрытые шкурами диких 
зверей, изможденные и отощавшие, они отнюдь не украшали это сборище 
завоевателей. 

Непредвид