Д. Н. Копелев 
Золотая эпоха морского разбоя
     

     
     
Пираты Флибустьеры Корсары

Введение
     
     Моря со всех сторон окружают сушу. Огромные водные равнины словно готовы 
поглотить материки, архипелаги и острова, а голубой цвет на географических 
картах мира уверенно преобладает над желтизной пустынь, зеленью лесов и 
коричневыми силуэтами горных массивов. Мир морей живет своей неведомой, 
непонятной и непривычной для обитателей суши жизнью, но он притягивает людей, 
вовлекая их в свои глубины, и становится неотъемлемой частью их существования. 
     Люди всегда пытались преодолеть морские пространства, они отчаянно 
пробивали себе дороги в неизвестных морях, открывали новые земли, устанавливали 
сообщения между материками, островами и странами. Море превратилось в огромную 
арену   — ристалище,   — на которой бились, горели и тонули корабли враждующих 
государств, оно сделалось необъятным рынком, связавшим мир в единую торговую 
систему и объединившим порты, ярмарки и купеческие конторы. Золото и серебро, 
драгоценности и шелка, кампешевое дерево, пряности и всякие другие товары, 
погруженные в трюмы торговых кораблей, плыли по морям и океанам. Блеск богатств 
манил предприимчивых смельчаков и толкал их в погоню за сокровищами в надежде 
овладеть чужой собственностью. Иногда море само забирало грузы тонущих кораблей 
и выбрасывало на берег лишь остовы судов и часть уцелевших товаров, 
предоставляя возможность жителям прибрежных районов поживиться ценными морскими 
дарами. Обитатели побережий устраивали ловушки для проходивших кораблей, 
зажигая фальшивые огни-маяки, убивая петухов и собак, крики и лай которых могли 
предупредить о близости берега, и овладевали всем грузом, оставшимся от 
разбившеюся в тумане судна. Для подобных искателей богатств «береговое право», 
как назывался этот вид промысла-разбоя, был «побочным ремеслом», так как обычно 
эти люди занимались рыболовством, скотоводством, контрабандой и торговлей. 
     Однако были и другие «промысловики». Сколько тысячелетий ни вобрала в себя 
история, с тех пор как торговцы и купцы стали плавать по морям, всегда 
находились разбойники, которые пытались их ограбить. Их называли пиратами. 
Пират   — морской разбойник, беззаконно грабящий и захватывающий добычу на 
морях, судоходных реках и в прибрежной полосе. Происхождение слова не выяснено 
с достоверной точностью. Корень слова, по-видимому, исходит от греческою 
«пейран»   — «пробовать», «пытаться», т.е. испытывать свою судьбу. Производное 
от него латинское «pirata» применялось в Древнем Риме для определения именно 
морского грабителя. Пиратство было чрезвычайно распространено в ту далекую 
эпоху, и древние авторы постоянно сообщали об опасностях плаваний по морям, 
кишащим «мужами, промышляющими морем». Киликийские, финикийские, этрусские, 
иллирийские пираты и десятки других наименований подчеркивают национальные 
черты пиратства, но род деятельности   — грабеж, разбой, мародерство на море   
— был неизменным занятием людей, прозванных пиратами. 
     В древние времена морской разбой не считался чем-то зазорным. Греческий 
историк Фукидид отмечал характерные черты этой профессии. «Возглавляли такие 
предприятия не лишенные средств люди, искавшие и собственной выводы, и 
пропитания неимущим. Они нападали на не защищенные стенами селения и грабили их,
 добывая этим большую часть средств к жизни, причем такое занятие вовсе не 
считалось тогда постыдным, но, напротив, даже славным делом. На это указывают 
обычаи некоторых материковых жителей (у них еще и поныне ловкость в таком 
занятии слывет почетной), а также древние поэты, у которых приезжим мореходам 
повсюду задают один и тот же вопрос   — не разбойники ли они,   — так как и те, 
кого спрашивают, не должны считать позорным это занятие, и у тех, кто 
спрашивает, оно не вызывает порицания». 
     Время вносило коррективы, и постепенно акценты смещались. Профессия пирата 
перестала носить статус почтенного промысла и начала ассоциироваться с занятием 
почти   уголовным. Система морскою разбоя, получавшая государственную поддержку 
и овеянная ореолом романтики, была и средством международной политики, и 
выгодным предприятием для деловых кругов, приносившим баснословные прибыли, и 
делом авантюристов-одиночек, бросивших бунтарский вызов всему миру и вступивших 
с ним в яростное противоборство. 
     Пиратство особенно процветало в тех районах, где не было установлено 
четких разграничений на сферы влияния, отсутствовал жесткий контроль за морской 
зоной и сталкивались интересы различных государств. Морской разбой рос в этих 
регионах как на дрожжах, а влияние его становилось столь могущественным, что 
местные власти опасались затрагивать интересы грабителей и дорожили дружескими 
отношениями с ними. Без пиратов было, по существу, невозможно существовать. 
Дело зачастую доходило до прямой конкуренции губернаторов за отдельных главарей 
разбойничьего мира. Так, например, Бертран д'Ожерон, правитель острова Тортуга, 
французского владения в Карибском море, в момент обострения англо-французских 
противоречий прилагал всевозможные усилия, чтобы заручиться поддержкой 
разбойников, базировавшихся на острове Ямайка, принадлежавшем Англии. Он 
заманивал пиратов на Тортугу, обещал им райскую жизнь. В свою очередь, 
губернатор Ямайки сэр Томас Модифорд был охвачен паникой: «Я не смогу, — писал 
он в августе 1665 года государственному секретарю графу Арлингтону,   —