прячущимися между раздутых щек. Это главный эксперт по меди и пороху, он следит 
за содержанием орудий в чистоте и обучает артиллерийскую команду. Эти двое не 
опасны  —они либо хохочут, либо крутятся возле орудий и перемеряют ядра…» 
     
     ПЛОТНИК
     ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (3 октября 1715 г.)
     «Плотник Ричард Нортон. Крепкий жилистый парень. Жесткая хватка его руки, 
узловатые пальцы и уверенные движения мастерового говорят о его профессии. У 
него очень цепкий внимательный взгляд в том, что касается его ремесла. Пилы, 
гвозди, затычки, свинцовые бляхи, деревянные доски   — кажется, до остального 
ему нет никакого дела. С тупым безразличием сидит он на палубе и смотрит изо 
дня в день в небо. Его присутствие незаметно, но состояние корабля безупречно — 
мачты отремонтированы, а гнилые места вовремя приводятся в порядок. Нортон 
умеет все исправить, не привлекая внимания. Рассерженным плотника я видел 
единственный раз   — он не мог найти какой-то из своих инструментов, и вся 
палуба была поднята вверх дном, но как только пропажа отыскалась, Нортон вновь 
погрузился в свое привычное состояние». 
     
     БОЦМАН
     ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (3 октября 1715 г.)
     «Боцман Гарри Брэйди   — основательный моряк. Это белобрысый детина с 
широченной испитой рожей, низким покатым лбом, тяжелой челюстью и огромными 
руками. Его низкий сиплый голос постоянно грохочет на палубе. Я не раз видел, 
как члены экипажа подскакивали на месте и быстро исчезали, как только 
раздавался боцманский рев… Нет предмета на корабле, которого бы он ни . касался.
 В его ведении находятся все работы палубной команды   — от установки парусов, 
постановки судна на якорь и спуска шлюпок до мытья палубы. Но в последнее время 
свирепому боцману все труднее добиться четкости в работе от разношерстной 
команды, собравшейся на «Нежданной радости». А о содержании брига в чистоте 
творить не приходится…» 
     
     ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (8 октября 1715 г.)
     «Что за зверь капитан Баркли. Этому негодяю давно пора болтаться в петле. 
Сегодня из-за него ужасной смертью погиб один из палубной команды. Погибший не 
входил в число сторонников капитана и даже осмелился как-то раз перечить ему, и 
вот поплатился за это. Штурман отправил его очистить снасть под бушпритом. 
Несчастный был еще слаб после болезни и, не удержавшись, упал в воду. Он успел 
ухватиться за висевший конец, и его потащило за судном. Он взывал о помощи, но 
Баркли ударом сабли обрубил веревку, и бедняга утонул… 
     После этой истории дела капитана складываются скверно   — команда устала 
от его бессмысленной жестокости, да и добычи в море давно не попадалось». 
     
     ИЗ ОТЧЕТА (7 декабря 1715 г.)
     «С Баркли покончено утром 14 октября. „Нежданная радость“, к восторгу 
команды, наконец встретила торговую шхуну. Судно было взято без сопротивления, 
и капитан торговца вел себя совершенно спокойно. Оказалось, что неделей раньше 
шхуну уже обчистил пиратский барк и брать нечего. Всю команду шхуны посадили в 
шлюпки, и Баркли, раздосадованный неудачей, отправил их в море без припасов… 
День прошел тягостно. Команда о чем-то перешептывалась, и до меня долетали 
проклятия в адрес капитана и того дня, когда они попали на „Нежданную радость“. 
Баркли стоял у борта и угрюмо глядел в море, когда пробегающий 
четырнадцатилетний мальчишка из артиллерийской команды споткнулся и, падая, 
толкнул ею. Баркли впал в неописуемую ярость и нанес мальчику чудовищный удар, 
отбросивший того к борту. Несчастный уткнулся в переборку и упал без сознания, 
а Баркли, злобно сплюнув, ушел к себе в каюту и заперся. Эта история 
переполнила терпение. Экипаж собрался на баке и устроил совет. Люди долго и 
яростно спорили, препирались между собой и наконец решили, что пора капитана 
сбрасывать. Боцман вел себя тихо, как ягненок, не вмешивался в споры, но и не 
осмеливался приблизиться к каюте Баркли. Было ясно, что в ней находятся всего 
два человека   — капитан и квартирмейстер. Но команда испытывала такой страх 
перед ними, что не нашлось смельчака, чтобы пойти к Баркли парламентером и 
объявить ему решение сходки. Наконец Щеголь назвал всех жалким трусливым 
сбродом, отдал свои пистолеты Маноло и направился к капитанской каюте. Абдул 
что-то предупредительно прохрипел ему на своем непонятном языке, но француз 
только презрительно ухмыльнулся, подошел к капитанскому логову, распахнул дверь 
и безоружный вошел внутрь. Несколько минут стояла гробовая тишина. А затем… 
раздались два пистолетных выстрела. Вслед за ними из каюты выскочили Баркли и 
Паркер Скелет с обнаженными саблями и кортиками. При виде их команду как 
парализовало. Все застыли в оцепенении. Еще несколько секунд   — и Баркли 
выиграл бы дело, а мятеж был бы потушен. Но вдруг раздался пронзительный крик 
Абдула   — так кричит раб, потерявший любимоо хозяина. Араб стремительно 
прыгнул вперед, взмахнул клинком, и Паркер с рассеченным черепом покатился по 
шкафуту и завалился под грот-мачту. Баркли успел уклониться от нападения, но 
экипаж пришел в себя. Голос капитана, еще пытавшегося подчинить себе команду, 
захлебнулся в яростном реве десятка глоток. Капитана размазали по палубе, и 
через несколько минут он, избитый и окровавленный, стоял, привязанный к мачте. 
Пиратский сбор уготовил своему поверженному главарю страшную смерть. Торговая 
шхуна еще виднелась в отдалении. На нее отправилась шлюпка с брига, в которую 
сбросили связанного по рукам и ногам Баркли. Лодка подошла к шхуне. Баркли 
подняли на борт, перенесли в крюйт-камеру и положили между пороховых ящиков.