оренным рвали 
нозд- 
ри, отрубали конечности, их клеймили и секли бичом либо батогами. Но наибольшей 
попу- 
лярностью пользовались именно казни с предварительными пытками. Достаточно 
яркое опи- 
сание подобной казни дано в знаменитом романе В. Редера «Пещера Лейхтвейса»: «С 
маро- 
дерами не церемонились. Генерал не созвал даже полевого суда, а своей властью 
приказал

5 
повесить грабителей на первом попавшемся дереве. Но когда ему доложили о 
жестокостях, 
совершенных обоими мерзавцами, и показали отрезанные пальцы, он решил усилить 
наказа- 
ние, приказав отрубить Вячеславу обе руки и выжечь Риго оба глаза еще до казни. 
Жестоко- 
сти этого приговора не следует удивляться. Не говоря уже о том, что негодяи 
совершили 
гнуснейшее из преступлений, на какое вообще способен человек, дело происходило 
в такое 
время, когда традиционные пытки только недавно были упразднены Фридрихом 
Великим, да 
и то лишь в Пруссии. Генерал считал себя вправе применить к мародерам 
жесточайшее нака- 
зание, чтобы отбить у других охоту совершать подобные злодеяния…»И вот 
наступает час 
казни. «Солдат, на которого была возложена обязанность палача, был по профессии 
мясник. 
Он снял мундир и стоял на помосте в сером полотняном халате, взятом на время у 
одного из 
фельдшеров. Рукава халата были засучены до локтей. Вячеслав приблизился к плахе.
 Для 
исполнения пытки, соответствовавшей жестоким обычаям того времени, палач 
придумал 
своеобразное приспособление. Он соединил два больших гвоздя, вбитых в плаху, 
толстой 
проволокой и заставил Вячеслава подложить под нее руки. Затем он взмахнул 
топором. Раз- 
дался душераздирающий крик, фонтаном брызнула кровь, и с плахи на помост 
скатилась от- 
рубленная рука. Вячеслав лишился чувств. Ему растерли лоб и щеки уксусом, и он 
быстро 
пришел в себя. Снова палач взмахнул топором, и вторая рука Вячеслава упала на 
помост. 
Присутствовавший при казни фельдшер наскоро перевязал окровавленные обрубки. 
Затем 
Вячеслава потащили к виселице. Его поставили на стол, и палач надел ему на шею 
петлю. 
Затем палач спрыгнул со стола и махнул рукой солдатам. Те быстро выдернули стол 
из под 
ног осужденного, и он повис на веревке. Ноги его судорожно дернулись, а затем 
вытянулись. 
Послышался слабый треск, свидетельствовавший о том, что переложились шейные 
позвонки. 
Возмездие свершилось. Солдаты подтащили к помосту Риго.— Получай, злодей, все, 
что за- 
служил! — проговорил палач, втыкая цыгану в глаз острие раскаленного докрасна 
железного 
прута. Запахло горелым мясом. Душераздирающие вопли Риго заставили вздрогнуть 
даже 
седых ветеранов. Палач, не давая Риго опомниться, быстро вонзил ему в 
оставшийся глаз 
второй раскаленный прут. Затем осужденного повели к виселице». 
Это, если можно так выразиться, парадно-зрелищная сторона пыточного дела, 
которая, по 
сути, является вершиной айсберга, основная часть которого таится в глубинах 
мрачных под- 
земелий, оснащенных хитроумными и зловещими приспособлениями, порожденными 
неуем- 
ной энергией разрушения, превалирующей над многими другими энергиями 
человеческой 
личности 
ДЫБА 
Приспособление, ставшее чуть ли не синонимом слова пытка. Существовало 
множество 
разновидностей этого устройства. Их всех объединял общий принцип работы — 
растягива- 
ние тела жертвы с одновременным разрыванием суставов. Дыба, «профессиональной» 
конст- 
рукции представляла собой специальное ложе с валиками на обои