племена на Апеннинском полуострове. Но сохранить антиримскую коалицию 
карфагеняне не сумели. 
 Главным объектом действий карфагенской армии была живая сила противника, но 
уничтожение живой силы не определяло перелома в ходе войны. Даже победа под 
Каннами не дала стратегических результатов. Ганнибал переоценивал тактические 
успехи и полагал, что они обеспечат ему победоносный исход войны. Он не сделал 
ни одной попытки развить тактический успех и превратить его в успех 
стратегический. В этом отношении Ганнибал проявлял медлительность и 
нерешительность. Когда он, наконец, двинул карфагенскую армию на Рим, 
рассчитывать на успех было уже поздно. 
 Ганнибал создавал для карфагенской армии стратегические базы в Иберии, Галлии 
и Италии и обеспечивал их стратегическими резервами, но сохранить эти базы на 
длительный срок не удалось. Начиная с третьего периода войны, основной 
стратегической целью римлян была борьба за то, чтобы лишить карфагенскую армию 
стратегических баз, нанося ей удары в глубоком тылу в Иберии и тем самым лишая 
ее возможности получать подкрепления. Римляне уничтожили и стратегические 
резервы карфагенян, прорвавшиеся в Италию. 
 Перенеся войну на территорию противника, карфагенская армия захватила 
стратегическую инициативу, но не смогла долго ее удерживать: уже в период, 
когда римской армией командовал Фабий Кунктатор, римляне вырвали стратегическую 
инициативу из рук карфагенской армии. Начиная с этого времени, карфагеняне 
вынуждены были подчинять свои действия воле римского командования. Даже решение 
на бой под Каннами исходило от римлян, а не от Ганнибала. Сципион же добился 
перемещения главного театра военных действий в Африку. 
 Стратегия римлян в первые периоды войны характерна отсутствием 
целеустремленности. Они наметили одновременно решить две задачи (в Африке и в 
Иберии), что привело к распылению сил и дало возможность карфагенской армии 
уничтожать римскую армию по частям (Треббия, Тразименское озеро, Каины). В 
решительном бою под Каннами римляне оставили в лагере 10 тысяч человек, которые 
должны были напасть на карфагенский лагерь. Такой способ действий снижал 
численное превосходство римлян над противником, которое они имели в бою под 
Каинами. 
 Во второй Пунической войне выявились преимущества системы римских вооруженных 
сил. Взамен неоднократно уничтожавшихся больших армий римляне быстро создавали 
новые и продолжали борьбу. Вооружение и организация римской армии оказались на 
уровне требований того времени. 
 Вторая Пуническая война была важным этапом в развитии тактики. В бою при 
Левктрах удар наносился одним наиболее сильным флангом; под Каннами средством 
окружения противника были оба фланга, усиленные за счет ослабления центра 
боевого порядка. Конница хорошо маневрировала и взаимодействовала с пехотой. 
Впервые в этой войне возникла тактическая глубина боевого порядка (бой при 
Заме): вторая линия тяжелой пехоты получила тактическое назначение. Средством 
маневра теперь была не только конница, но и эшелонированная в глубину пехота. 
 Оценивая вторую Пуническую войну, Дельбрюк извратил ее роль в развитии 
военного искусства, сведя все к тактике. "В крупных сражениях второй Пунической 
войны, - пишет он, - эта тактика ("специфически римская, манипулярная тактика") 
проявилась в последний раз в наибольшем масштабе, оказалась несостоятельной и 
недолговечной; и тогда произошел переход к новым формам тактики, стяжавшей Риму,
 благодаря ее высокому техническому совершенству, на протяжении двух поколений 
владычество над всем миром"{152}. Подобные умозаключения по меньшей мере 
несостоятельны. Разве могла даже самая совершенная тактика обеспечить Риму 
политическое господство? Дельбрюк все свел к тактическим формам, которые он 
рассматривает лишь с внешней стороны, не понимая их сущности. Истоками побед 
древнего Рима являлась не тактика, а экономика и политика. 
 Дельбрюк утверждал, что "стратегией Ганнибала руководил тактический момент - 
уверенность в победе над римлянами в открытом поле"{153}. Ганнибал понимал, что 
коренным вопросом войны был вопрос о союзниках. Оценивая истоки могущества Рима,
 он говорил: "Могущество Рима состоит не в его военной мощи, а в его 
способности разъединять противников". Не понял этого Дельбрюк и извратил связь 
стратегии и тактики, подчинив первую последней. 
 Пытаясь выяснить стратегическое содержание второй Пунической войны, Дельбрюк 
навязывал Ганнибалу свою схему стратегии измора. "Не будучи в силах совершенно 
разбить римлян и фазу же уничтожить их могущество, он (Ганнибал) повел войну 
так, чтобы взять их измором, расслабить их до того, что они добровольно примут 
предложенные условия мира. Стратегия становится политикой, а политика - 
стратегией"{154}. По словам Дельбрюка "Ганнибал не менял своей стратегии; он с 
самого начала был стратегом измора и остался им до конца"{155}. Ганнибал 
действительно не менял своей стратегии, но содержанием ее была борьба за 
союзников, а целью - победа над Римом. Извращает историю Дельбрюк и когда 
утверждает, что "подобно стратегии Фридриха стратегия Ганнибала была хотя и 
двухполюсной, но никогда не имела своей целью полное военное сокрушение 
неприятеля, как мы это видим у Наполеона и у Александра". Дельбрюк оторвал 
стратегию карфагенян от политической обстановки и поэтому не видел ее развития. 
В первый период войны карфагенская армия уклонялась от боя, и главное внимание 
Ганнибала было сосредоточено на создании промежуточной базы в Галлии. Во второй 
период карфагеняне стали наносить римлянам одно поражение за другим, что 
укрепляло их политическое положение и способствовало расширению антиримского 
союза. Но эти удары не сломили силу сопротивления рабовладельческой Римской 
республики. Римляне начали откалывать от карфагенян одного союзника за другим и 
в конце концов перенесли театр военных действий в Африку. Карфаген лишился