й, если бы не кратковременность там 
эксперимента, не давшая ему проявить себя в полную силу) экономика достаточно 
быстро оказалась неэффективной. С особенной силой это проявило себя в Египте, 
где поворот в сторону частнособственнической рыночной экономики был наиболее 
резким и решительным. В Алжире и тем более в Ливии нефтедоллары заметно 
смягчили негативные результаты экспериментов, что и позволило лишь в некоторой 
степени отступить от сомнительной доктрины в сторону прагматических отношений. 
Но и в Алжире, и даже в Ливии поворот все же стал фактом и об обратном пути в 
сторону чистого эксперимента уже не может быть речи. Еще раз заметим, что на 
этот поворот повлияли события, связанные с кризисом мирового марксистского 
социализма на рубеже 80—90-х годов.
    Политическая стабильность в Марокко и Тунисе, с самых первых лет 
независимого существования уверенно шедших в своем развитии по 
рыночно-частнособствеяническому пути, достаточно убедительно
    
    111111111111111111111111111
    
    111111111111111111111111111111111111
    
    свидетельствует о вреде сомнительных социальных экспериментов Дестуровское 
движение умеренного буржуазно-социалистического направления экспериментом 
называть нет оснований. Это липа определенная тенденция, вполне ощутимая и в 
ряде развитых стран мира. В любом случае заслуживает внимания то, что лишенные 
нефти Марокко и Тунис вполне в состоянии прокормить себя и к тому же немало 
продуктов вывозят на мировой рынок, тогда как имеющие нефть Алжир и особенно 
Ливия себя не кормят, только нефтедоллары позволяют им сводить концы с концами. 
И здесь опять-таки приговор системе, склонной к утопическим идеям и 
экспериментам.
    Из всех пяти стран, как богатых нефтью, так и лишенных ее, выделяется 
Египет. Не то чтобы он очень богат. Если посчитать, маленькая щедро осыпанная 
нефтедолларами Ливия в расчете на душу населения окажется много богаче. Но 
Египет добился такого уровня развития экономики, сельского хозяйства и культуры,
 который позволил ему не только в численном отношении, но и по многим другим 
параметрам стать подлинным лидером арабского и одним из ведущих лидеров 
исламского мира. Египет, несмотря на свои эксперименты насеровского времени — а 
может быть именно потому, что нашел в себе силы и решимость энергично от них 
отказаться и преодолеть все связанные с ними потери,— ныне уверенней многих 
других идет по капиталистическому пути и больше других преуспел в движении по 
нему.
    Если рассматривать и оценивать страны арабской Африки в целом, то за 
десятилетия независимого существования они сумели достичь достаточно многого. 
Возрос их престиж в мире, заметны успехи в развитии — ще благодаря отказу от 
рискованных экспериментов, а где вне зависимости от этих экспериментов. Если не 
говорить о Мавритании и Судане, то остальные страны арабской Африки развиваются 
в целом достаточно успешно, особенно по сравнению со всей остальной Африкой, не 
считая ЮАР. Арабские страны Африки мало участвовали в войнах. Египет потерпел 
ряд неудач в войне с Израилем; Ливия предприняла несколько в общем неудачных 
военных экспедиций в Чаде; Марокко вело боевые действия против ПОЛИСАРИО. Но 
все эти военные кампании были маломасштабными и даже в случае их неудачи не 
слишком сказались на соответствующих странах и их политике (стоит разве что 
сделать оговорку о неудачах Египта в войнах с Израилем, которые сыграли 
определенную роль в изменении его политики). В общем, это вполне согласуется с 
аналогичной незначительной ролью военных действий на всем африканском 
континенте с его этнополитической пестротой и случайными границами.
    Африку как гигантский континент развивающегося мира нередко воспринимают и 
оценивают в целом, делая при этом лишь необходимые оговорки относительно ЮАР и 
арабского севера. В этом есть определенный смысл. Но для нашего анализа важно 
подчеркнуть, что — оставляя в стороне ЮАР — между негритянской и арабской 
зонами
    
    существует серьезная разница. Она ощущается во многом, а прежде всего — в 
общем уровне развития и в цивилизационном фундаменте. Именно поэтому первые три 
главы четвертой части работы были специально посвящены Африке южнее Сахары, 
тогда как данная глава — и об этом уже упоминалось в ее начале — является 
частью раздела, посвященного арабским странам и миру ислама в целом. 
Соответственно и все приводившиеся выше данные, оценки и выводы целесообразно 
рассматривать именно сквозь арабо-исламскую призму. Если подходить с этой 
меркой, то окажется, что страны Магриба и Египет — не просто часть мира арабов, 
но самая многонаселенная и в этом смысле весьма значимая его часть. Здесь, в 
Африке, проживает свыше /з всех арабов, а Египет, как упоминалось, является 
крупнейшей и едва ли не наиболее важной частью арабского мира, в этом с ним 
может соперничать разве что Саудовская Аравия с ее Меккой.
    Глава 5 Арабские страны Азии
    Арабы Азии достаточно отчетливо подразделяются на две зоны. Во-первых, это 
восточносредиземноморская, к которой тяготеет по ряду параметров также и Ирак. 
Во-вторых, аравийская с ее преимущественно бедуинским населением. Разница между 
обеими зонами весьма ощутима во многих отношениях. Правда, за последние 
десятилетия ситуация сильно изменилась, но тем не менее различия остались. 
Разница прежде всего в глубине цивилизационного фундамента, а суть ее сводится 
к тому, что арабы восточносредиземномор-ской зоны пришли сюда из Аравии в VII в.
, причем до их прихода эта земля уже много тысячелетий интенсивно осваивалась 
земледельцами, была едва ли не центром мировой цивилизации, во всяком случае 
наиболее древней ее частью (Египет и Двуречье). Иными словами, цивилизационный 
фундамент этого региона был наиболее мощным и плодоносным, а навыки земледелия 
и ремесла уходили корнями в глубь многих тысячелетий. Что же касается 
аравийск