рицы.
      Чем же объяснить медлительность Ли Хунчжана? Историки объясняли это 
различными причинами. Вот некоторые из них.
      Во-первых, не было уверенности, что его преждевременное прибытие в Пекин 
могло разрешить создавшийся кризис и изменить политику правительства. Выход из 
кризиса Ли Хунчжан видел в защите иностранных посольств в Пекине и в подавлении 
ихэтуаней. Но блокада посольств продолжалась, а ихэтуани заполонили столицу и 
пользовались покровительством тропа. В таких условиях не могло быть и речи о 
переговорах.
      Во-вторых, державы выдвинули предварительное условие для перемирия — это 
безопасный переезд посольства из Пекина в Тяньцзинь. Ли Хунчжан предлагал 
прекратить блокаду и штурм посольского квартала, если посланники откажутся 
покинуть Пекин. Его предложение не было принято.
      В-третьих, отношение держав к Ли Хунчжану было неодинаковым. Так, 
например, вновь назначенный германский посланник Мумм после убийства Кеттлера 
заявил, что не может признать Ли Хунчжана главой маньчжурской делегации на 
переговорах. Когда Мумм прибыл в Шанхай, он отказался встречаться с Ли 
Хунчжаном. Английская печать в Шанхае поносила Ли Хунчжана за его якобы 
прорусские убеждения.
      14 сентября 1900 г. Ли Хунчжан на китайском судне отправился из Шанхая в 
Тяньцзинь, куда прибыл 19 сентября. Русский корреспондент навестил его и затем 
написал, как он выглядел: «Ли Хунчжан был очень стар, дряхл, высок и грузен, 
все время кашлял. По его лицу можно было подумать, что он тяжело страдал и от 
собственной болезни, и от тех бедствий, которые стряслись над его родиной. Под 
левым глазом был виден шрам раны, нанесенной ему в Японии фанатиком-японцем».
      Когда его спросили, кто повинен в возникновении восстания ихэтуаней, он 
ответил:
      — Князь Дуань и окружавшие его министры. Вместо того чтобы пресечь 
вовремя все волнения, они только еще более разжигали их, покровительствовали 
ихэтуаням. Они и должны быть ответственны за происшедшие последствия, но нельзя 
карать неповинный китайский народ, который был вовлечен в бедствия своим 
собственным невежеством.
      Вместо того чтобы немедленно следовать в Пекин, Ли Хунчжан около трех 
недель находился в Тяньцзине. Он понимал всю сложность переговоров с державами. 
В частности, Германия настаивала, чтобы руководители ихэтуаней были наказаны не 
маньчжурским правительством, а непосредственно державами.
      Предвидя, что это предложение может быть принято державами, Ли Хунчжан 
настоял на незамедлительном опубликовании указа о наказании руководителей 
ихэтуаней. 25 сентября 1900 г. появился императорский указ о наказании пяти 
князей и двух сановников.
      Его просьба к Цыси вернуться в столицу, чтобы ускорить ведение 
переговоров с державами, была отклонена: она боялась, что державы задержат ее в 
качестве военного преступника.
      Находясь в изгнании, Цыси не забывала о своем верном прислужнике Юань 
Шикае — «ученике» и «выдвиженце» Ли Хунчжана.
      В 1900 г., когда вдовствующая императрица с приближенными бежала из 
Пекина и находилась в Сиани, Юань Шикай занимал пост губернатора провинции 
Шаньдун. По установившимся обычаям, сын после смерти своей матери должен 
оставить государственные дела, отправиться в родные места и соблюдать траур в 
течение трех лет. Именно в это время умерла мать Юань Шикая, и по этому случаю 
он послал на имя вдовствующей императрицы прошение об отставке. Он понимал, что 
в такое трудное время его присутствие В Шаньдуне необходимо и что Цыси вряд ли 
согласится с его отставкой. Но это поднимало акции Юань Шикая в глазах двора. 
Так и получилось. Цыси ответила ему телеграммой с выражением соболезнования по 
поводу смерти его матери, родившей замечательного сына, и написала, что не 
может принять его отставки, так как в такой сложной обстановке ему нельзя 
покинуть пост губернатора. И Юань Шикай продолжал находиться на службе, не 
прерывая ни одного дня для совершения траура по матери.
      За его ревностную службу он был награжден Цыси желтой курткой для 
верховой езды.
      Покидая Пекин, Цыси повелела остаться в нем Жун Лу и другим сановникам 
для ведения государственных дел. Однако когда в столицу вошли союзные войска, 
Жун Лу ослушался повеления Цыси и направился в Баодин. Его бегство из Пекина 
объяснялось тем, что иностранные посланники относились к нему враждебно: его 
войска принимали участие в нападении на посольский квартал. Боясь возмездия 
держав, Жун Лу пытался остаться вдали от Пекина.
      Когда же по предложению японского правительства Жун Лу был рекомендован в 
состав маньчжурской делегации для ведения переговоров и трон незамедлительно 
одобрил это предложение, Жун Лу вернулся в Пекин. Однако после подписания 
Заключительного протокола враждебное отношение к нему посланников не ослабло; 
по совету Ли Хунчжана 11 ноября 1901 г. Жун Лу вернулся в Сиань, где в это 
время находилась Цыси.
      В начале октября 1900 г. французская сторона предложила проект ведения 
переговоров, который 22 декабря был одобрен державами. 23 декабря 1900 г. 
дипломатический корпус в Пекине в соответствии с французским проектом выдвинул 
программу мирных переговоров.
      Между державами возникли разногласия: представители России и США стояли 
за более мягкие условия, в то время как представитель Германии настаивал на 
самых жестоких репрессиях в отношении Китая; проявило неуступчивость по ряду 
пунктов и маньчжурское правительство — все это затянуло подписание 
Заключительного протокола почти на год.
      Заключительный протокол, состоявший из 12 статей, предусматривал 
следующие обязательства Китая:
      Статья 1 (а). Направить в Берлин искупительную миссию во главе с князем 
императорской крови для выражения сожаления императора Китая и китайского 
правительс