зными войсками многие высшие гражданские и 
военные чиновники давали отраву своим женам, сыновьям, дочерям и прислуге, 
чтобы никто из близких но остался в живых, а затем сами кончали жизнь 
самоубийством.
      В момент захвата Пекина иностранными войсками его жители сжигали себя, 
принимали яд, бросались в колодцы. По китайским источникам, таким путем 
добровольно лишили себя жизни 1798 человек. Иногда уходили из жизни целые семьи.
 Сын сановника Чун Ци выкопал во дворе яму и похоронил в ней себя вместе с 
матерью и малолетним сыном. Узнав о его смерти, Чун Ци повесился.
      12 августа 1900 г. бывший губернатор столичной провинции Чжили, видный 
маньчжурский сановник Юй Лу покончил с собой выстрелом из револьвера.
      Видный военный мандарин Ли Бинхэн принял яд. Наставник императора Сюй Тун 
повесился в своем доме и за ним последовали 18 членов его семьи — жены, дочери, 
наложницы и служанки.
      Когда иноземные завоеватели проходили по узким улицам китайской столицы, 
население, охваченное паникой, разбегалось, спасая свою жизнь. На улицах и во 
дворах бродили без присмотра мулы и верблюды; бежавшие оставили в беспорядке 
разбросанные повозки, паланкины и предметы утвари. Многие женщины, соблюдая 
древний китайский обычай, бросались в колодцы; мужчины вешались, будучи не в 
силах пережить позора поражения.
      Паника усиливалась смятением и растерянностью трона, который издавал 
противоречивые указы, и это вносило деморализацию в ряды ихэтуаней и 
правительственных войск. В ночь на 13 августа 1900 г. вооруженные силы держав 
приблизились к стенам столицы, не встречая организованного сопротивления, за 
исключением отдельных небольших очагов.
      События стремительно развивались. 17 июня 1900 г. войска Англии, США, 
Германии, Японии, России, Франции, Италии и Австро-Венгрии овладели фортами 
Дагу. 14 июля был взят Тяньцзинь, а 14 августа союзные войска ворвались в Пекин.
 Утром следующего дня вдовствующая императрица Цыси и император Гуансюй, 
переодетые, бежали в Сиань. 16 августа 1900 г. был захвачен Пекин.
      Почти все маньчжурские войска складывали оружие перед иностранными 
захватчиками. Героическое сопротивление агрессорам оказывали лишь ихэтуани, 
которые тысячами гибли под смертоносным артиллерийским огнем иностранцев.
      Цыси вначале заявила, что она скорее покончит с собой, чем покинет 
столицу. Но это был всего лишь театральный жест: она не хотела расставаться с 
жизнью, которая доставляла ей слишком много наслаждений. Во имя собственного 
спасения вдовствующая императрица решила бежать из Пекина в административный 
центр провинции Шаньси — город Тайюань.
      «Бегство правительства и народа из столицы,— писал очевидец,— было такое 
отчаянное, такое внезапное и беспорядочное, что все думали только о спасении 
жизни, но не об имуществе. Дома богачей и бедняков, дворцы и учреждения, 
магазины и кумирни — все было брошено со всеми своими богатствами: серебром, 
одеждами, шелком и мехами, жемчугами и драгоценными вазами. Двор бежал в таком 
смятении, что в дорогу не были взяты ни съестные припасы, ни носилки, ни одежда 
в достаточном количестве. По слухам, двор бежал на запад в провинцию Шаньси и 
терпел лишения по дороге от недостатка пищи и одежды, так как жители городов и 
деревень, услышав о бегстве двора, также разбегались».
      Собираясь тайно покинуть Пекин, Цыси размышляла над тем, как быть с 
заключенным молодым императором Гуансюем. Она хорошо понимала, что оставить 
Гуансюя в Пекине невозможно: он считался законным императором Китая, и в случае,
 если окажется в руках союзных войск, то может быть вновь возведен на трон, а 
она лишится власти и будет изгнана. Такой исход ее не устраивал, «Лучше взять 
императора с собой; имея его при себе, легче будет договориться с союзными 
державами» — так решила Цыси и стала готовиться к бегству из Пекина.
      Собрав своих приближенных, вдовствующая императрица обратилась к ним:
      — Я намерена с императором оставить Пекин и хотела бы выслушать ваше 
мнение: куда лучше нам уехать, где бы наше правительство могло находиться в 
безопасности?
      Все сошлись на одном — лучше всего выехать в Тайюань, а если возникнет 
необходимость, то оттуда можно переехать в Сиань — столицу провинции Шэньси, 
куда иностранным войскам непросто проникнуть.
      В ночь на 15 августа 1900 г. двор Запретного города напоминал 
растревоженный улей: слышались крики, приглушенный плач, ругань, проклятия, шум 
торопливых шагов. Повсюду стояли двухколесные повозки с запряженными в них 
выносливыми мулами. Рядом с повозками находились одетые в грязные рубища 
погонщики, готовые по первому сигналу пустить в ход свои длинные кнуты. 
Возбужденные люди загружали повозки различными предметами, доставляемыми из 
дворцов: готовилось «самоизгнание» вдовствующей императрицы Цыси и молодого 
императора-узника Гуансюя.
      Цыси по-прежнему относилась к Гуансюю как к пленнику и распоряжалась им 
по своему усмотрению. Это подтверждается, в частности, жестокой расправой над 
его любимой наложницей Чжэнь Фэй перед бегством из Пекина.
      Как ни оберегала Цыси императора Гуансюя от очарования красивых наложниц, 
ей этого не удалось сделать. Младшая дочь из семьи Чан Су, избранная 
императорской наложницей, по имени Чжэнь Фэй, стала предметом особого внимания 
императора. Живая, остроумная, общительная 15-летняя очаровательная девушка 
Чжэнь Фэй искренне полюбила императора Гуансюя. Полной противоположностью ей 
была Лун Юй — первая жена императора. Обладая холодным нравом, она преданно 
служила своей царствующей тетке, неотступно следовала за ней и подражала ей во 
всем. Этикет требовал, чтобы императрица Лун Юй постоянно сопровождала Цыси в 
ее частых поездках в Летний дворец. Предоставленный самому себе в Зимнем дворце,
 император Гуансюй