то старый сановник подозревает ее в смерти сорегентши 
Цыань. Она решила избавиться от него: он был назначен наместником в город 
Нанкин.
      Неожиданная смерть Цыань вызвала среди придворных переполох и породила 
всевозможные версии по поводу того, что произошло в тот памятный вечер, когда 
Цыань последний раз навестила Цыси. По одной версии, неожиданный визит Цыань 
застал Цыси врасплох: в ее покоях находился молодой любовник. По другой — Цыань 
якобы увидела новорожденного младенца Цыси. В связи с этим говорили, что спустя 
несколько месяцев после смерти императора Сяньфэна главный евнух Ли Ляньин, 
внимательно наблюдая за поведением своей повелительницы, обнаружил, что ее 
стали интересовать сексуальные книги и непристойные театральные представления. 
Главный евнух в свое время ухаживал за больным императором Сяньфэном и имел 
большой опыт. Теперь он почти каждый день массажировал Цыси перед сном. 
Вдовствующая императрица так привыкла к этому, что не стеснялась перед главным 
евнухом ложиться для массажа в легком одеянии.
      Ли Ляньин сделал вывод, что Цыси нужна интимная жизнь, и он решил помочь 
ей в этом. Провалившийся на государственных экзаменах в Пекине красивый юноша 
по имени Яо Баошэн зарабатывал на жизнь пением и рассказами в дешевых 
ресторанах Пекина. Его заприметил главный евнух Ли Ляньин и пригласил во дворец.
 Здесь Яо Баошэна одели в красивый халат, научили изысканным манерам и 
элементарным медицинским знаниям. Вскоре Цыси заболела и к ней пригласили 
знаменитого дворцового врача Фан Шоусиня, но по старости он страдал 
рассеянностью и поэтому не пользовался ее благосклонностью: Представился 
удобный случай показать Цыси под видом врача Яо Баошэна. Он пленил своей юной 
красотой повелительницу Китая.
      Узнав о появлении во дворце неизвестного врача Яо Баошэна, Палата 
императорских лекарей написала протест на имя императрицы-регентши, прося ее 
отказаться от не ведомого никому доселе врача, который не имеет права лечить 
такую великую личность, как Цыси. Она быстро устранила это затруднение: 
назначила Яо Баошэна главным врачом и разрешила ему посещать ее покои в любое 
время дня и ночи.
      Яо Баошэн задерживался в ее личных апартаментах сверх положенного 
времени: читал ей книжки с любовными историями, рассказывал о слышанных в 
пекинских ресторанах эротических сценах. Это возбуждало горячую натуру Цыси. 
Кончилось все это тем, что вдовствующая императрица забеременела. Когда стало 
неудобно показываться на виду у любопытных глаз, Цыси удалилась на время в 
личные покои. А чтобы не муссировались слухи, был издан императорский указ: 
ввиду серьезной болезни она не может присутствовать на Верховном императорском 
совете и все вопросы до ее выздоровления будет решать Цыань.
      Под предлогом серьезной болезни Цыси длительное время находилась в 
уединении, пытаясь скрыть свою беременность и рождение младенца. Врачи якобы 
рекомендовали Цыси принимать женское молоко. С этой целью во дворец пригласили 
нескольких здоровых китаянок. А чтобы избежать контакта с посудой, вдовствующая 
императрица якобы сосала молоко непосредственно из груди этих китаянок. Но 
имелось и другое мнение: Цыси никогда не пила женского молока, оно 
предназначалось не ей, а ее младенцу.
      Цыси родила мальчика, и его нужно было во что бы то ни стало удалить из 
дворца. На сей раз, как говорили, все обошлось благополучно: его отца, Яо 
Баошэна, снабдив большими деньгами, отправили вместе с сыном в родную провинцию 
и пригрозили, чтобы он держал язык за зубами.
      Если бы раскрылось, что Цыси смешала свою «благородную» маньчжурскую 
кровь с китайской, ей бы этого не простили. Возможно, боясь разоблачения, она и 
решила устранить опасного свидетеля — свою сорегентшу.
      Цыань похоронили на том месте, где покоились другие императорские жены, в 
соответствии с ее высоким саном, и Цыси в возрасте 40 лет стала единственной 
регентшей.
      В книге читатель увидит портрет Цыань (см. вклейку), нарисованный 
неизвестным китайским художником. Следует сказать несколько слов о том, как 
рисовали портрет покойника в феодальном Китае.
      Считалось непристойным, если художник рисовал с натуры лицо покойного. 
Процедура рисования портрета усопшего была чрезвычайно сложной и необычной.
      Умирал глава семьи. Его клали в гроб. После этого сыновья и их жены 
собирались вместе и обсуждали вопрос о том, каким должен быть портрет покойного 
предка. По этому случаю приглашали художника, который приносил с собой большой 
альбом, содержащий образцы изображений глаз, уха, носа, подбородка, лба и лица. 
Художник, приступая к рисованию портрета предков, выслушивал мнение его 
родственников и прежде всего его старшего сына: они отыскивали в принесенном 
альбоме соответствующие «части» лика покойного: глаза, нос, уши, лоб и т. п. 
Художник перерисовывал эти изображения — так воссоздавался лик покойного предка.
 Дорисовать позу, шляпу, посмертное одеяние, знаки различия было уже не так 
сложно.
      К подобному методу зарисовки покойного предка прибегали все состоятельные 
семьи. Так же был нарисован и посмертный портрет покойной Цыань: у нее изящное 
нежное лицо, тонкий нос, маленькие губы, острый подбородок. Ее роскошное 
одеяние, богатый головной убор, увенчанный сложной наколкой и двумя жемчужными 
фениксами, выглядели громоздкими на хрупком