тремление Цыси к удовольствиям и власти безнравственным, но и 
находила ее поведение наглым и агрессивным.
      Так постепенно росла неприязнь, а затем и ненависть между двумя 
царствующими женщинами, хотя проявлялось это не всегда открыто: Цыань 
стремилась создать видимость мира и дружелюбия.
      Воспитанная на конфуцианских классических книгах, Цыань ревностно следила 
за обучением малолетнего наследника, радовалась его первым успехам в умственном 
развитии. Между ними росла взаимная привязанность. Но на этом пути она 
встретила немало препятствий и душевных огорчений: мальчик становился упрямым и 
эгоистичным — его портили и развращали и мать, и евнухи.
      После трехлетнего траура по усопшему императору Цыси решила развлечься: 
ей наскучило общение с чопорными обитателями дворцов. Она устраивала оргии и 
пирушки, давая полную волю своим плотским страстям. Помогал ей в этом главный 
евнух Ань Дэхай, получивший такое высокое звание за беспредельную преданность 
Цыси, когда ей в 1861 г. угрожали заговорщики.
      Легкомысленное поведение Цыси вызвало неудовольствие Цыань и Палаты 
цензоров. Осуждали и главного евнуха Ань Дэхая — организатора непристойных 
оргий. Но уговоры остались безрезультатными. Главный евнух Ань Дэхай, будучи 
человеком самоуверенным и наглым, не стеснялся грубить сорегентше Цыань, 
унижать ее в присутствии придворных. До поры до времени она вынуждена была 
молча сносить оскорбления и обиды, потому что он пользовался покровительством 
своей влиятельной повелительницы — вдовствующей императрицы Цыси.
      Наставником, образцом для подражания, государственным мужем, у которого 
Цыси училась искусству управления страной, был великий князь Гун. В годы 
правления Тунчжи он ежедневно навещал апартаменты Цыси и давал ей различные 
советы. Великий князь Гун считался человеком неординарным: гордым, 
раздражительным, независимым и даже резким. Его союз с Цыси был основан не на 
дружбе, а на необходимости объединить свои усилия против общих противников.
      Великий князь Гун пользовался популярностью среди придворных, и это 
объяснялось тем, что он настоял на присутствии иностранных войск в Китае во 
время тайпинского восстания. Политику Гуна оценила и Цыси: она понимала, что 
справиться с тайпинским восстанием без иностранной помощи невозможно.
      В начале своего регентства Цыси проявляла к Гуну внимание, даровала ему 
титул «князя императорской крови» и «князя — советника правительства». Она 
прислушивалась к его советам и уважала его государственную мудрость. По 
утверждению многих современников, великий князь Гун считался одним из наиболее 
опытных и способных государственных деятелей и представлял собой определенную 
опасность для единоличного правления Цыси.
      По мере того как вдовствующая императрица постепенно приобретала опыт при 
решении государственных дел, росло ее честолюбие. Амбициозность и властолюбие 
этой царствующей женщины породили в ней чувство нетерпимости к советам других.
      В 1852 г. император Сяньфэн подарил своему брату, великому князю Гуну, 
сказочной красоты дворец, расположенный к западу от Запретного города. Ранее 
дворец принадлежал Хэшэню — главному советнику и фавориту императора Цяньлуна. 
В этом дворце великий князь Гун принимал высокопоставленных чиновников без 
согласия двора, и это вызывало раздражение Цыси.
      Будучи деспотичной по натуре, Цыси не переносила чьего-либо вмешательства 
в ее дела. Но если она при решении государственных дел обходилась без советов 
великого князя Гуна, последний не скрывал неудовольствия.
      Гун обычно самостоятельно, без согласования с Цыси, принимал решение о 
назначении высших чиновников из своих людей, непосредственно устанавливал связи 
с провинциальными властями. Живя в Пекине за пределами императорских дворцов, 
Гун свободно общался с любыми китайцами и иностранцами, что не одобряла Цыси.
      Во время проведения Верховного императорского совета существовало правило,
 согласно которому две вдовствующие императрицы сидели рядом, отдельно каждая 
на своем троне. Впереди тронов спускался желтый шелковый занавес, так что члены 
совета не могли видеть лиц императриц, которые принимали их поочередно в 
соответствии с чиновничьим рангом. Гун, как князь императорской крови, получал 
аудиенцию первым. За тронами находились евнухи, внимательно следившие за 
поведением членов Верховного императорского совета, чтобы последние не нарушали 
установленный этикет. Никто из сановников, даже высшего ранга, не имел права 
приблизиться к трону без вызова главного евнуха. Однако великий князь Гун 
считал необязательным для себя придерживаться этого правила и приближался к 
трону без вызова. Он повышал голос при разговоре с Цыси и даже осмеливался 
просить ее повторить слова, только что сказанные ею, под предлогом того, что он 
их не понял.
      Между Цыси и великим князем Гуном установились сложные и противоречивые 
отношения. Оказывая поддержку Цыси во время смерти императора Сяньфэна, он 
ничего не выиграл, верховная власть перешла в ее руки. До поры до времени ему 
приходилось скрывать свои неприязненные чувства к властолюбивой вдовствующей 
императрице, однако постепенно они проявлялись все более открыто. Цыси явно 
давала понять Гуну свое неудовольствие таким его поведением, его вмешательством 
в управление государством и нарушением установленного этик