оятеля кумирни даосского монаха Чжоу 
письмо следующего содержания:
      «Настоятель Чжоу, не бойтесь. У меня нет желания причинить вам зло. Я 
вынужден позаимствовать у вас небольшой участок земли, расположенный на 
священном месте, для своего захоронения. Купите для меня дешевый гроб и 
покройте его внутреннюю часть черным лаком. Моя похоронная одежда находится в 
надлежащем виде, только срежьте кожаные подошвы с моих туфель, прежде чем 
положить меня в гроб. Я слегка надрезал себе пальцы, чтобы они кровоточили, и 
вы это сможете заметить. Приобретите небольшой участок земли рядом с могильным 
курганом покойного императора Тунчжи и похороните меня там. Вы найдете в моей 
сумке 45 лянов, и это будет достаточно для уплаты за гроб и на похоронные 
расходы. Положите мое тело в гроб и поставьте его в прохладное, тенистое место. 
Не разрешайте женщинам и детям глазеть на мои останки. В моей смерти нет ничего 
странного и аморального: моя смерть стала неизбежным долгом».
      У Кэду написал также прощальное письмо своему сыну Чжи-хуаню, в котором 
есть такие слова: «В старые времена преданные слуги государства совершали 
самоубийства, выражая этим протест против вырождения их правителей».
      Но самым примечательным было памятное письмо У Кэду на имя трона, имевшее 
целью побудить вдовствующую императрицу упорядочить правила престолонаследия в 
соответствии с установившимися традициями. Упрекая Цыси за незаконное 
выдвижение Цзай Тяня на императорский трон, У Кэду писал: «Таким образом, новый 
император стал таковым не по мандату покойного Величества Тунчжи, а по мандату 
вдовствующих императриц Цыань и Цыси».
      Это трагическое событие произвело сильное впечатление на общественное 
мнение двора, который негласно порицал самоуправство Цыси. Последняя вынуждена 
была умилостивить обиженный дух покойного императора Тунчжи, дав торжественное 
обещание упорядочить престолонаследие и соблюдать старые обычаи. Находясь во 
власти суеверий, она на всю жизнь запомнила самоубийство цензора У Кэду и 
считала это дурным предзнаменованием.
      Но возникло еще одно препятствие: Алутэ — вдова покойного императора 
имела право на сан вдовствующей императрицы и в этом качестве временно 
наследовать трон. Более того, она была беременна, а это означало, что в случае 
появления на свет сына вдова становилась регентшей, и тогда Цыси лишалась 
власти.
      Цыси решила избавиться от Алутэ и начала действовать через ее отца — Чун 
И. Она пригласила его во дворец и повела с ним разговор, как утверждают 
источники, в таком духе:
      — Меня очень беспокоит ваша дочь. Я всегда старалась ее оберегать, но 
теперь ей угрожает такое несчастье, с которым даже я, вдовствующая императрица, 
не знаю, как справиться. Она беременна, и какое будет несчастье для нее, если 
родится сын, в то время как Верховный императорский совет уже решил, кто будет 
императором. В случае, если она разрешится мальчиком, то встанет вопрос об 
отречении Гуансюя. Но покойный император болел нехорошей заразной болезнью, и 
это скажется на здоровье новорожденного, — он может по наследству иметь такую 
же болезнь, как и отец, что доставит большие неприятности и его матери, и 
империи.
      Встав в театральную позу, вдовствующая императрица со слезами на глазах 
стала упрашивать Чун И помочь ей найти выход из этого трудного положения. Он 
понял, чего от него хотят, и обещал подумать и помочь в решении этого трудного 
вопроса.
      После такого разговора Цыси вызвала Алутэ и в присутствии ее отца сказала 
ей то же самое, напомнив, что в истории династии Цин были случаи, когда в 
подобной ситуации допускалось самоубийство во имя престижа империи. Алутэ 
ничего не ответила, но поняла, чего от нее ждут.
      Вернувшись домой, Чун И нашел там записку своей дочери, которая просила 
срочно оказать ей помощь советом. И когда они с глазу на глаз беседовали за 
чашкой чаю, было ясно, что отец одобряет самоубийство дочери, которая, 
отправившись в мир иной, воссоединится там с духом покойного императора Тунчжи.
      Алутэ повиновалась роковой судьбе: стала отказываться от еды, обрекая 
себя на голодную смерть. Она умерла в страшных муках, приняв большую дозу ртути.

      27 марта 1876 г. ее не стало. Официально же смерть Алутэ объяснили тем, 
что она длительное время болела, переживая горечь разлуки с покойным мужем — 
императором Тунчжи.
      Некоторые иностранные наблюдатели в Китае, став жертвой различных слухов, 
утверждали, что в смерти жены императора Тунчжи повинны обе вдовствующие 
императрицы. Так, известный немецкий путешественник Гессе-Вартег в 1900 г. 
писал:
      «Тунчжи оставил молодую прекрасную вдову, которая подавала надежду 
подарить государству наследника. Если бы последний родился, мать его стала бы 
регентшей, а двум прежним регентшам, вдовам умершего в 1861 г. императора 
Сяньфэна, пришлось бы подать в отставку. Им этого, конечно, не хотелось, и они, 
как рассказывают, прибегли к порошку, который живо убрал с их дороги опасную 
соперницу. Тогда две старые императрицы созвали совет из принцев императорского 
дома и заставили провозгласить императором Цзай Тяня, трехлетнего сына князя 
Чуня».
      Из сказанного следует, что в смерти Алутэ виноваты обе вдовствующие 
императрицы, что они действовали заодно.
      Однако, как подчеркивали многие исследователи жизни Китая того времени, 
главным действующим лицом была вдовствующая императрица Цыси, а Цыань не имела 
никакого отношения к смерти вдовы императора Тунчжи.
      Гуансюй оказался худеньким, болезненным, капризным и балованным мальчиком.
 Он кричал целыми днями, прося со слезами на глазах вернуть его домой к матери. 
За ним ухаживали многочисленные слуги-евнухи, няни и солдаты. Цыси смотрела на 
него как на собственного сына, старалась уделять ему большое внимание.