июня 1981 года по каирскому радио. Тогда я работал собственным корреспондентом 
газеты «Труд» в Египте.

Три года спустя я вновь услышал об этой операции. Произошло это уже в Ливане, 
где я находился в качестве собственного корреспондента «Литературной Газеты». А 
рассказали мне о ней два ливанских журналиста, имевшие тесные контакты с 
израильтянами. Больше того, некоторое время спустя мои коллеги, выполняя 
обещание, передали мне толстое досье, содержавшее подробную информацию о ходе 
подготовки и проведении операции «Вавилон».

Бегин (7 июня 1981 года)

Премьер-министр Израиля Менахем Бегин находился в своей иерусалимской квартире 
по улице Бальфура. Он ждал звонка начальника генерального штаба. Разговор по 
телефону был кратким.

— Операция «Вавилон» началась, — доложил Рафаэль Эйтан. — Ребята в дороге.

Я верю в них, Рафуль, — ответил Бегин.

О результатах сообщу, — закончил начальник генштаба. Стрелки часов показывали 
16 часов и три минуты.

«Куница» (лето-осень 1975)

Настоящее имя этого коренастого подвижного мужчины лет пятидесяти, в массивных 
очках с затемненными стеклами, неизвестно до сих пор. Зато известно, что он — 
высокопоставленный чиновник израильской спецслужбы «Моссад», носивший кличку — 
«Куница». Еще известно его кредо — всегда ищи простое решение.

Именно он сыграл решающую роль в операции «Вавилон». Это он — задолго до 
подписания в Багдаде 18-го ноября 1975 года соглашения между Францией и Ираком 
о сотрудничестве в использовании «ядерной энергетики в мирных целях» — был 
первым, кто затеял шум вокруг ядерного реактора. В секретном докладе, 
направленном в единственном экземпляре летом 1975 года премьер-министру Ицхаку 
Рабину и министру обороны Шимону Пересу, «Куница» писал: «Саддам Хусейн не 
остановится ни перед чем, чтобы осуществить свою мечту: сделать Ирак первой 
арабской страной, обладающей атомной бомбой, которой он затем будет угрожать 
Израилю».

Доклад взволновал Рабина и Переса. Они согласились доверить автору продолжать 
это дело и, более того, дали указание другим секретным службам оказать ему 
содействие.

«Куница» сразу же создал небольшую группу специалистов, в которую вошли 
преданные ему агенты.

Обосновавшись с лета 1975 года в Париже, они активно собирали информацию для 
своего патрона о предстоящем визите во Францию Саддама Хусейна. Во время визита,
 начавшегося 5-го сентября 1975 года, иракский гость посетил французский 
ядерный центр. Накануне отъезда Хусейна премьер— министр Жак Ширак заявил:


— Ирак намерен начать программу ядерных исследований. Франция готова 
присоединиться к этим усилиям.

20-го октября того же года журнал «Нувель Обсерватер» опубликовал статью, в 
которой говорилось о будущем заказе Ираком ядерного реактора во Франции. Вскоре 
агенты «Куницы» доложили, что реактор, который хотят иметь иракцы, помимо 
мирных целей, может быть использован и для создания атомной бомбы.


Нееман (ноябрь 1975)

Тех небольших знаний в области ядерных исследований, которые имел в то время 
«Куница», было для него вполне достаточно. Тем не менее, прежде чем приступить 
к делу, он решил, как следует освоить ядерную тематику, чтобы лучше понимать 
поступавшую к нему информацию.

В 1975 году профессор ядерной физики Ювал Нееман занимал должность научного 
консультанта министра обороны Шимона Переса. «Куница» и Нееман были давние 
приятели и понимали друг друга с полуслова.

— Я подозреваю, — усмехнулся Нееман, увидев «Куницу» в дверях своего кабинета,
 — что ты пришел ко мне по багдадскому вопросу.

«Куница» открыл портфель и вытащил папку.

— Прочти и объясни, о чем идет речь.