— Поехали. Нас ждут в Иерусалиме.

Авриэль не удивился. За те десять лет, которые этот тихий интеллигент из 
Австрии посвятил сионистскому делу, он много раз блестяще справлялся с самыми, 
казалось бы, невыполнимыми заданиями. Сначала в Вене, потом в Стамбуле, Афинах 
и, наконец, в Париже, где он руководил одной из самых необычайных операций — 
нелегальной иммиграцией европейских евреев в Палестину.

В разгар Второй мировой войны он даже сумел внедрить несколько своих людей в 
администрацию гитлеровских лагерей смерти. Более ста тысяч евреев из разных 
стран Европы были лично обязаны жизнью Авриэлю и его организации «Моссад 
ле-алия бет». И вот теперь, через два месяца после возвращения домой, его снова 
отрывали от семьи и от киббуца.

— Вот что, мой молодой друг, — сказал ему будущий первый премьер-министр 
еврейского государства Давид Бен-Гурион, когда Авриэль вошел в кабинет 
«Старика». — Война разразится очень скоро. Арабы готовятся вовсю. Рано или 
поздно в Палестину вторгнутся пять арабских армий.

И Бен-Гурион поручил Авриэлю отправиться в Европу и использовать свой опыт 
руководства нелегальной иммиграцией для закупки оружия.

— Мы меняем тактику, — продолжал «Старик». — Сейчас у меня нет времени на то, 
чтобы засунуть полдюжины винтовок в мотор трактора и ждать, пока этот трактор 
морем доставят в Хайфу. Теперь мы должны действовать быстро и решительно. В 
твоем распоряжении миллион долларов. Эти деньги положены на твой текущий счет в 
«Юнион де Банк Сюисс» в Женеве. Вот список того, что нам нужно.

Бен-Гурион вытащил из кармана тщательно сложенный лист бумаги, на котором было 
всего лишь шесть строк, напечатанных на машинке. Авриэль прочел список: 10 
тысяч винтовок, миллион патронов, тысяча ручных пулеметов, тысяча пятьсот 
станковых пулеметов.

Когда Авриэль оторвал глаза от списка, Бен-Гурион взял с письменного стола еще 
один лист бумаги. Это было письмо.

— В Париже живет еврей-бизнесмен по имени Клингер, — сказал «Старик». — Он 
обещает помочь нам достать это. Тебе нужно немедленно лететь во Францию.

Затем, встав, Бен-Гурион вышел из-за стола и положил на плечо Авриэлю свою 
тяжелую руку:

— Эхуд, ты должен добыть эти десять тысяч винтовок.

* * *

В одном из номеров парижского отеля «Калифорния» на улице Берри было сизо от 
клубов сигарного дыма. На краю кровати сидел Авриэль, в отчаянии сжав руками 
свой лысый череп. Оказалось, что парижский еврей-бизнесмен, который должен был 
распахнуть перед ним двери европейских арсеналов, знает о торговле оружием не 
больше, чем он, Авриэль, о торговле розами. В отчаянной попытке найти «агенту» 
какую-нибудь стоящую замену Ариэль провел весь день в переговорах, казалось, со 
всеми европейскими самозванцами, выдававшими себя за торговцев оружием.

Сейчас, на исходе дня, перед Авриэлем сидел его последний собеседник — 
румынский еврей, владелец небольшой импортно-экспортной конторы, Роберт Адам 
Абрамович. Несколько смущенно он объяснил Авриэлю, что в 1943 году на борту 
небольшой парусной лодки нелегально пробрался в Палестину, но не остался там: 
Земля Обетованная оказалась для него слишком тесной и слишком спартанской.

— Я люблю хорошо пожить, — признался он. — Я люблю лошадей, люблю женщин. 
Поэтому, когда война кончилась, я переехал во Францию. Не будь я столь 
требователен и останься в Палестине, Бен-Гурион наверняка послал бы закупать 
оружие меня, а не вас.

До войны он служил румынским представителем одной из крупнейших в Европе фирм 
по производству оружия, и руководители фирмы до сих пор оставались его близкими 
друзьями.

— Они продадут нам все, что нужно, — заверил он ошеломленного Авриэля.

Он вытащил из портфеля два объемистых каталога. Авриэль в изумлении листал 
страницы, на которых красовались фотографии столь разнообразных средств 
истребления, что даже богатая фантазия Бен-Гуриона не могла бы такого 
вообразить.

Однако Абрамович предупредил, что нужно преодолеть одно затруднение. Фирма, о 
которой шла речь, не имела права заключать торговые сделки с частными лицами. 
Она могла иметь дело только с официальным представителем суверенного