на «крайний север».

Никто лучше, чем Якуба, не мог незаметно проходить через сирийскую границу под 
видом простого крестьянина и доставлять оттуда сведения обо всем, что делается 
на территории противника. Эти сведения и были теми самыми «оперативными 
данными», на которых основывается Армия обороны Израиля в своих действиях, 
поражая врагов своей удивительной проницательностью.

Затем Якуба перемещается в Шхем и другие населенные пункты, находившиеся тогда 
под контролем Иордании, оттуда — в Египет. Он умудряется попасть накануне Войны 
на истощение в египетскую армию, получить в ней чин сержанта и регулярно 
передавать в Израиль данные обо всех передвижениях египтян. В конце концов, те 
начинают подозревать Коэна в шпионаже, в его комнате устраивается обыск, но 
когда египетская контрразведка окончательно прозревает, он умудряется уйти 
буквально из-под носа ее сотрудников.

Из страны на Ниле он вскоре перебрался в Сирию, позже работал в Ираке и 
Иордании. Информация, которую он поставлял Израилю, особенно в первые годы его 
существования, была поистине неоценимой с точки зрения обеспечения безопасности.


Больше всего Коэн проработал в Сирии, где провел много лет под маской мелкого 
коммерсанта. Разведывательные технологии тех лет были не такими, как ныне. 
Трудно было добыть нужную информацию, но еще труднее — передать ее в центр.

Выполнение этой миссии было сопряжено с колоссальным риском, но Якуба 
справлялся. Его коллега по «Моссаду» рассказывает, как однажды Коэна, который 
направлялся из Ливана в Сирию, задержали сирийские пограничники, которым он 
показался подозрительным. По счастливой случайности его узнал водитель такси — 
араб, с которым Якуба работал в яффском порту и который в 1948 году бежал в 
Ливан. Таксист объяснил офицерам, что они ошибаются, заподозрив столь 
ревностного служителя Аллаха. Якуба отпустили с миром.

Этот инцидент — лишь один из многих. Провидение не раз выручало Коэна, но и оно 
бы не помогло, не будь у него железной выдержки, трезвого ума, умения мгновенно 
ориентироваться в обстановке и быстро принимать решения. В беседах с детьми 
Коэн любил вспоминать о тех ощущениях, которые он испытывал, находясь за сотни, 
а то и тысячи километров от родной земли, живя среди арабов как самый что ни на 
есть типичный араб.

— Ты чувствуешь себя волком-одиночкой, который не может ни на что полагаться, 
кроме своей интуиции, — говорил он. — Но нет ничего острее и надежнее, чем 
интуиция волка— одиночки, постоянно преследуемого охотниками.

Но вот о самих странах, где ему приходилось бывать, и операциях, в которых 
доводилось участвовать, он даже самым близким людям рассказывал немного. Да и 
только то, что было официально разрешено к рассекречиванию.

Семья Якубы Коэна точно также осведомлена о его деятельности, как и большинство 
израильтян. Он никогда никому не рассказывал, где был и что перенес. 
Когда-нибудь его внуки узнают всю правду об этом поистине великом разведчике.

— Пройдет, наверное, не менее полувека, прежде чем можно будет приоткрыть 
завесу тайны над тем, что сделал Коэн для государства Израиль, — сказал бывший 
руководитель «Моссада» и близкий друг разведчика Меир Амит.

Коллеги Якубы убеждены, что израильский народ находится в неоплатном долгу 
перед ним. Его знали и ценили не только друзья, но и враги. К охоте за Якубой 
Коэном арабские спецслужбы, в конце концов, вынуждены были подключить 
специалистов из «Штази». Но волк-одиночка вновь и вновь уходил из расставленных 
на него капканов, умело «ложился на дно», чтобы через несколько месяцев снова 
вынырнуть с другими документами, в другой арабской стране и вновь передавать в 
Израиль сведения, помогавшие евреям всегда, как минимум, на один ход опережать 
своих противников.

Вернувшись в Израиль, Коэн обосновался с семьей в том самом киббуце Элоним, где 
когда-то начиналась его карьера разведчика. И вскоре благодаря своей неуемной 
энергии и недюжинному уму, был избран секретарем этого киббуца.

В конце октября 2003 года Якуба собирался участвовать в конкурсе рассказчиков. 
Рассказчиком он, кстати, был великолепным и, естественно, ему было что 
рассказать. Увы! Смерть, с которой он всю жизнь играл в рулетку, настигла его 
пусть и на склоне лет, но совершенно неожиданно, расставив свою последнюю 
страшную ловушку, против которой оказалась бессильна интуиция волка— одиночки.

…В отличие от Эли Коэна, он никогда не достигал высот власти в арабском 
государстве. Он был обычным маленьким человеком — рабочим и торговцем. Однако 
это не мешало ему проникать туда, куда проникнуть невозможно.