года н.э. предназначенной возвысить иудейский народ в глазах греко-римского 
мира. И этот труд включает жизнеописание Ирода. Взятые вместе, оба 
повествования дают нам возможность знать о самом Ироде и о его царстве больше, 
чем о любом другом царе-клиенте и государстве — клиенте Рима.

Однако из-за того что эти два повествования Иосифа далеко не схожи, возникают 
невиданные трудности. Прежде всего, ранняя версия более драматична, заимствует 
построение и довольно много мелких приемов у авторов греческих трагедий, 
которые, видно, читал один из помощников Иосифа. Второе описание, хотя и менее 
удобочитаемое, в два раза больше по объему. Кроме того, в нем значительно 
больше мест с осуждением Ирода. Вероятно, дошедшее до нас повествование 
представляет собой второе издание с изменениями, внесенными после смерти 
влиятельного правнука Ирода, царя Агриппы II. Ибо при жизни Агриппы Иосифу в 
известной мере приходилось считаться с его чувствами, потому что тот был 
патроном Иосифа (а он мог быть особенно щепетильным, поскольку во время 
восстания, до перехода на другую сторону, историк, по существу, воевал с 
царскими войсками Агриппы). Приходилось считаться и с сестрой Агриппы II 
Береникой II. Последняя покровительствовала иудейскому историку Юсту из 
галилейской Тивериады, с которым Иосиф был в плохих отношениях.

Во всяком случае, в «Иудейских древностях» он высказывается против Ирода более 
откровенно, чем в «Иудейской войне». Такая необычная откровенность пришлась 
Иосифу по вкусу; он хвастался своими подобными откровениями и по другим поводам,
 вызывавшим раздражение некоторых из потомков царя. Историк также замечает, что,
 будучи связанный семейными узами с хасмонеями, которых оттеснил Ирод, он 
считает себя обязанным говорить все как есть. Однако это, возможно, было не 
совсем уж не по вкусу Агриппе II и Беренике II, происходившим от союза Ирода с 
хасмонейкой Мариамной I.

Правда, местами разница между «Иудейской войной» и «Иудейскими древностями» не 
выражалась степенью резкости выпадов в адрес Ирода; иногда даже просматривалось 
обратное. И все же разночтения между этими двумя повествованиями ставят в тупик.
 В равной мере озадачивает одновременное использование Иосифом чрезвычайно 
благоприятных для Ирода и чрезвычайно неприятных для него источников. И не 
всегда он использует их в критическом духе или пытается устранить противоречия 
— очень часто они, создавая противоречивое впечатление, стоят бок о бок.

* * *

Хотя древние историки не считали себя обязанными каждый раз ссылаться на 
источники, в данном случае главный источник, благоприятный для Ирода, легко 
определить по собственным ссылкам историка. Это личный друг, секретарь и 
советчик Ирода в делах культуры Николай Дамасский (см, главу 7). В числе 
произведений Николая история собственной жизни и биография молодого Августа, из 
которых до нас дошло соответственно шесть отрывков и два больших раздела. Но 
главным его трудом была «Всеобщая история» в 144 книгах, охватывающая период от 
самых ранних времен до смерти Ирода. Эта «История», к большому сожалению, 
практически утеряна. Однако нет никакого сомнения, что Иосиф широко ею 
пользовался. Этим объясняется, почему он больше говорит об Ироде, чем о 
непосредственно предшествующих периодах: ведь и написанная Николаем история 
отличалась тем же пристрастием, поскольку сам он играл не последнюю роль в 
событиях периода царствования Ирода. Теми же причинами объясняется и то, почему 
у Иосифа несоразмерно много места занимают семейные интриги в последние годы 
жизни Ирода. Ибо именно в эти годы Николай играл важнейшую роль — и 
соответственно подробнее всего он написал об этих годах.

Иосиф ссылается на Николая и упоминает его не менее чем в 33 случаях, а 
заимствований у него куда больше. Например, «Иудейская война», как мы видели, 
написана в драматической, театральной манере, и эта особенность, возможно, тоже 
обязана Николаю, который сам являлся автором по крайней мере одной греческой 
трагедии. Кроме того, в изложении событий Иосиф чаще всего следует версии 
Николая. Однако при случае он его же открыто порицает. К примеру, дает понять, 
что Николай, в угоду Ироду, утверждал, будто отец царя был родом из видной 
семьи вавилонских иудеев. И в другом месте Иосиф снова распространяется о явной 
пристрастности Николая.

«Живя в его царстве и находясь с царем в личных сношениях, он писал лишь в 
угоду ему и чтобы ему льстить, останавливаясь при этом исключительно на таких 
фактах, которые могли возвеличить Ирода, оправдывая многие из явных его 
несправедливостей и даже особенно тщательно скрывая их. Так, например, он 
старается превознести царя даже в таких его поступках, как казнь Мариамны и 
умерщвление сыновей ее, и для этого клевещет, обвиняя царицу в отсутствии 
целомудрия, а юношей в интригах (против царя). Вообще во всей своей истории 
этот автор чрезмерно превозносит все справедливые поступки царя и в такой же 
мере старается извинить все совершенные им беззакония». (Иосиф Флавий. 
Иудейские древности. Ч. II. С. 154-155).

* * *

Но Иосиф прощает такое поведение на том основании, что труд Николая не был