привели к раскрытию заговора Антипатра с целью отравить Ирода (см, главу 15) и 
указывали на причастность жены Фероры, наконец-то дали возможность окончательно 
разделаться с ней. Ее смерть от рук Ирода, естественно, еще больше оттолкнула 
от него дружившие с ней влиятельные круги фарисеев. Во всяком случае, в 4 году 
до н.э. сопротивление иудеев переросло в открытые массовые беспорядки. Они 
приняли форму внушительных демонстраций подстрекаемых преподавателями-фарисеями 
учащихся. Поводом для беспорядков послужил воздвигнутый Иродом над главным 
входом в храм большой золотой или позолоченный бронзовый орел.

За четверть века до этого Ирод столкнулся с трудностями, потому что его 
заподозрили в нарушении второй заповеди, которой, если придерживаться строгого 
толкования, запрещалось скульптурное изображение не только человеческих существ,
 но и животных. Тогда, в известной мере высмеяв противников, он 
продемонстрировал, что ничуть не нарушает десять заповедей (см, главу 6). В те 
времена, в начале 20-х годов, между Иродом и иудеями существовало много поводов 
для трений, но с тех пор об их натянутых отношениях было мало слышно. Однако 
ближе к описываемым событиям его пренебрежение ортодоксальными взглядами 
ужесточило отношение к нему религиозных кругов, а казни фарисеев в 6 году до н.
э. неизбежно привели к полному разрыву.

Раньше более умеренные фарисеи во главе с пользовавшимися широкой известностью 
Гиллелеми Шаммаем, возглавляли движение, призывавшее к повиновению. Но теперь 
дошло до того, что даже ненавидевшие Хасмонеев больше не хвалили Ирода за их 
искоренение и относились к нему в равной мере плохо. Распространялись 
направленные против него слухи. Например, когда он воздвиг памятник Давиду и 
Соломону, стали говорить, что это было сделано во искупление греха — он якобы 
ограбил гробницу Давида. Ходили легенды (которые живут и поныне) о несметных 
сокровищах, спрятанных в гробнице под горой Офель. А вымысел об ограблении 
Иродом этих сокровищ был старой легендой, которую фарисеи уже пускали в ход за 
много лет до того для очернения другого ненавистного им иудейского монарха — 
Иоанна Гиркана I.

Что касается орла над храмом, никак нельзя с уверенностью утверждать, что Ирод 
воздвиг его лишь в 4 году до н.э. Орел мог находиться на этом месте еще с 
завершения перестройки святилища (18 г. до н.э.). Соломон же сам не стеснялся 
украшать свой храм скульптурными изображениями животных, а орлы, в частности, 
вызывали у иудеев особые ассоциации.

Во Второзаконии с орлом сравнивается сам Господь. И в более позднем 
древнееврейском богословии именно орел сказал Иеремии собирать народы, а 
правоверные поднимались на небо на крыльях орла. Кроме того, скульптурные 
изображения последнего (правда, более позднего происхождения) встречаются над 
дверьми многих синагог и поверх еврейских надписей. Однако когда было нужно 
затеять беспорядки, орел служил символом языческого господства и языческого 
культа. Это хорошо известно всякому, кто видел храмовые сооружения Сирии и Рима.
 Их фасады увенчаны орлами, парящими с распростертыми крыльями — точь-в-точь 
как орел на Иродовом храме; такие же изображения повторялись на многих монетах. 
На чеканке Египта периода Птолемеев и подвластных ему левантийских стран часто 
изображался орел со сложенными крыльями, этот рисунок копировался Арабским 
царством. Он появлялся и на чеканке самого Ирода (дата не установлена), который 
тем самым единственный раз в области нумизматики нарушил запрет на изображение 
идолов. Эти изображения на монетах в значительной мере принадлежат к языческой, 
эллинистической традиции, и, несмотря на связанные с орлом иудейские ассоциации,
 врагам Ирода было совсем нетрудно приписать такой же дурной смысл изображению 
орла над храмом. К тому же царь в то время уже был серьезно болен и появилась 
возможность протестовать, не боясь последствий.

* * *

Итак, два видных, пользующихся популярностью преподавателя одного из 
фарисейских учебных заведений, Матфий, сын Маргалофа, и Иуда, сын Сарифея, 
стали говорить в своих лекциях, что болезнь Ирода — это, видимо, Божья кара за 
его многочисленные попрания Закона Божьего. Среди этих нарушений они конкретно 
упоминали о сооружении золотого орла над вратами храма. Далее они давали понять,
 что у учащихся, которые захотят скинуть орла, не будет в дальнейшем причин 
сожалеть об этом, поскольку после такого подвига «обретенное смертью 
благочестие намного превзойдет удовольствия жизни».

В этот момент пошли слухи, что царь умирает или даже умер, и воинственно 
настроенные учащиеся решили: настало время действовать в соответствии с 
проповедями их радикальных наставников. В разгар дня, когда дворы храма кишели 
людьми, они забрались на крышу, затем спустились по веревке и, сбросив орла с 
фасада, разрубили его на куски. Узнав, что происходит в храме, начальник 
соседней крепости Антония поспешил туда с отрядом солдат и напали на 
осквернителей. Иосиф рассказывает о поведении не искушенных в таких делах 
участвовавших в демонстрации учащихся в следующих словах: «Его нападение 
застало толпу врасплох, потому что, как это обычно бывает в таких случаях, 
собравшиеся решились на этот безрассудный поступок, не думая о последствиях, и 
пришли в замешательство, не зная, что делать дальше».