их доктрины были неправильно поняты и перепутаны буддистами. Взгляды первых 
четырех наставников изложены также в «Сандака-сутте» (Мадж., i, 513), где 
названы «безнравственными системами»
(абрахмачария),
но там не упоминаются имена, и та часть учения, которая в предшествующем 
отрывке была приписана Госале, соединена с учением Пакудхи, а классификация 
существ Госалы в «Ангуттара-никае» (iii, 383) приписана Пурана Кассапе. 
Очевидно, даже если этим доктринам и учили во времена Будды, нельзя быть 
уверенным в том, что буддисты провели их правильную атрибуцию определенным 
лицам.


Госала хорошо известен из Джайнского канона, где назван Адживикой. Слово 
«адживика», говорит Хернле, вероятно, было именем, присвоенным оппонентами; оно 
означает того, кто следует отшельнической жизни, чтобы прокормиться
(аджива).
Следовательно, мы не можем предположить, что это имя, которое находим только в 
XIII в., всегда относилось к последователям Госалы; его не называли этим именем 
и в буддийских текстах. Госала примкнул к джайнскому лидеру, но затем они 
поссорились и разошлись
[246]
. Большая враждебность по отношению к этой секте была проявлена буддистами. Так,
 она проявилась в рассказе, где Будда говорит, что он не думает, чтобы на 
протяжении девяносто одной кальпы, которую он помнит, кто-то из адживиков попал 
на небо, кроме одного, да и тот верил в карму
[247]
.

Натапутта, известный джайнам как тиртханкар Махавира, часто упоминается в 
Буддийском каноне, но в приведенном пассаже нет четкого изложения джайнской 
позиции. Согласно Якоби, в нем буддисты перепутали философию Махавиры со 
взглядами его предшественника Паршвы. Отношение его доктрины к буддизму 
рассмотрено ниже. «Сандака-сутта» дает дальнейший перечень четырех религиозных 
систем, которые, хотя и не являются безнравственными, все же 
неудовлетворительны. Первая из них, очевидно, соответствует философии нигантх, 
потому что наставник описан точно в тех же словах, в каких ученики Натапутты 
описывают своего учителя в «Чуладуккхаккхандха-сутте» (Мадж., i, 92). Но в 
остальном тексте просто описывается его глупое поведение: он говорил, что делал 
определенные вещи, потому что должен был их сделать. Там нет описания 
какой-либо опознаваемой джайнской доктрины. При описании четвертой из 
неудовлетворительных систем не упоминается о ее учении, а просто говорится об 
уклончивости наставника, явно идентичной с методом Санджаи.
Единственный серьезный раскол внутри сангхи при жизни Будды — это раскол 
Дэвадатты. Ясно, что к разным фрагментам рассказа о жизненном пути этого 
ученика были добавлены отдельные эпизоды. К ним наверняка относятся все события 
его юности. Согласно «Хроникам», он был сыном Суппабуддхи и, таким образом, 
двоюродным братом и шурином Будды. Но санскритские тексты называют его отцом 
Амритодану, другого дядю Будды. Истории о его юности служат примерами 
проявлений его злобного характера. Кульминацией в конце концов стали его 
попытки убить Будду и раскол в сангхе. Когда молодой Бодхисатта собирался 
продемонстрировать свои умения в разных искусствах, для него привели белого 
слона, и Дэвадатта из зависти убил его. Он поссорился с Бодхисаттой из-за гуся, 
которого тот подстрелил, а после Отречения ухаживал за Яшодхарой, которая в 
этом рассказе приходилась ему не сестрой, а кузиной. Палийским текстам эти 
истории неизвестны, там говорится, что впервые он обиделся на Будду, когда ему 
не позволили занять ведущее место в сангхе.
Даже палийские рассказы о раннем периоде жизни Дэвадатты, по-видимому, не имеют 
ничего общего с основным преданием. Там говорится, что он вступил в сангху в 
самом начале служения Будды. Разрозненные упоминания о нем в Никаях, вероятно, 
представляют собой развитие позднейшего предания. Он упомянут без малейшей 
враждебности в списке одиннадцати главных старших учеников, которые 
приблизились к Будде. Когда они пришли, Будда сказал: «Вот идут брахманы, о 
монахи». Некий монах, брахман по рождению, спросил: «В каком смысле, Господин, 
человек бывает брахманом и что это за вещи, делающие его брахманом?» Будда 
отвечал:

«
Те, что изгнали злые мысли,


А в поведении всегда внимательны,


Просветленные, те, чьи оковы разрушены,


Они поистине брахманы в мире
.»