Анны и Елизаветы, а это уже тот скандал, который может иметь очень далеко 
идущие последствия.

Петр согласился помиловать Екатерину, а вот ее возлюбленному отрубили голову, 
которая сначала была выставлена на всеобщее обозрение, а затем положена в банку 
со спиртом. Эту банку Петр установил на тумбочке в спальне Екатерины, после 
чего перестал делить с ней ложе. 28 января 1725 года, через два с половиной 
месяца после казни Монса, Петр скончался от уремии. Агония его была ужасной. 
Известно, что спустя некоторое время в бумагах усопшего был обнаружен некий 
документ, который рассматривали как политическое завещание. Там, в частности, 
говорилось о том, что России нужно погрузить на корабли тысяч сто пятьдесят 
азиатов и отправить их к берегам Западной Европы, и тогда Англия приползет на 
коленях.

Это ж надо — так ненавидеть своих учителей…

Собственно, чего иного можно было бы ожидать от человека, который делал то, что 
он делал?



КСТАТИ:

«Я знаю о ненависти и зависти вашего сердца. Вы недостаточно велики, чтобы не 
знать ненависти и зависти. Так будьте же настолько велики, чтобы не стыдиться 
себя самих!»

Фридрих Ницше



Герой другого европейского мифа о великом властителе — король Франции 
Людовик XIV(1638—1715 гг.) — тот, кому приписывают историческую фразу: 
«Государство — это я».

Возможно, что он действительно был автором этого изречения, которое принято 
считать формулой абсолютизма и под которой мог бы подписаться и современник 
Людовика XIV император Петр I Великий. Их очень роднит уверенность в 
собственной универсальности, позволяющей быть экспертом по абсолютно всем 
проблемам государственного бытия, от организации труда корабельных плотников до 
репертуара столичных театров. Разница между ними лишь в том, то Петр стремился 
прослыть знатоком артиллерийского и корабельного дела, а Людовик — высокого 
искусства.

В действительности же, как и у Петра, у него не было сколько-нибудь глубоких 
познаний в какой-либо определенной сфере, однако он блестяще владел искусством 
преподнесения себя в роли олицетворенной истины.



КСТАТИ:

«Он не говорит ничего. Да, но как он это разъясняет!»

Элиас Канетти



В своем письме к маркизу де Вилару (от 8 сентября 1688 года) он изрек 
следующее: «Приумножать собственное величие — наиболее достойная и наиболее 
приятная деятельность суверена».

И он приумножал свое величие, не жалея ни времени, ни усилий. Этот мастер 
пускать пыль в глаза был гениальным рекламистом. Его роскошный дворец в Версале 
излучал такое нестерпимо яркое великолепие, что оно озаряло всю Францию и 
вселяло уверенность в благополучие и необоримую силу государства, что 
замыкалась всего лишь на одном человеке, которого прозвали «Король-Солнце».

Он сам по себе был довольно впечатляющей рекламой Франции: высокий, красивый, 
величественный, прекрасный наездник, смелый охотник, талантливый артист, 
баловень женщин и воинствующий оптимист.

Все это не мешало ему быть вероломным, жестоким, деспотичным, но все эти 
качества были надежно спрятаны за блестящим фасадом щедрости, благородства и 
щепетильной справедливости, в отличие от Петра Великого, не считавшего нужным 
скрывать свою садистскую сущность.

Сущность Людовика в полной мере проявилась в сфере его религиозной политики, 
когда он, раз позабыв обо всех услугах, оказанных государству и ему лично 
гугенотами, развернул против них ужасающую по своей жестокости кампанию, когда