Александра было изготовлено из чистого золота. Свадебный пир длился пять дней и 
ночей. Женами македонского царя стали две красавицы — Статира, дочь Дария III, 
и Парисатида, которую летописцы Александра называли «Богиней ночи».

В другой раз Александр женился на некоей Филлиде, уроженке экзотической Индии. 
То ли эта девушка действительно являла собой образец совершенства женской плоти,
 то ли сработал фактор. экзотики, но в любом случае факт оставался фактом: 
Александр настолько увлекся новой женой, что забросил государственные дела.

Бывший тогда при нем Аристотель решает вмешаться в ход событий. Он обращается к 
Филлиде с предложением оставить Александра, аргументируя свое предложение 
мыслью о бренности всего сущего и сексуального влечения в том числе. Красавица 
соглашается на предложение великого философа, но с одним условием: он прокатит 
ее по залу на своей спине, то есть исполнит роль верховой лошади.

Самолюбивый Аристотель с готовностью соглашается на это странное требование, 
исходя исключительно из интересов государства.

Войдя в зал через несколько минут, Александр остолбенел, увидев гордого 
Аристотеля в немыслимой роли скакуна, которого пришпоривала Филлида.

— Вот видишь, —сказал ему философ, 
— что эта девица вытворяет со мной, старым и умудренным опытом человеком! Думаю,
 тебе нетрудно представить себе, во что она может превратить сгорающего от 
страсти молодого человека.

Молодожен все правильно понял и сделал необходимые выводы.

И так до очередной женитьбы, к счастью, такой же недолгой…

Да к тому же всякая слава влечет за собой множество побочных явлений гораздо 
более серьезного характера, чем пополнение списка любовниц или жен, а слава 
Александра была огромной, невообразимо громкой — и с соответствующими побочными 
явлениями. Как бы рано ни взрослели молодые люди в те далекие эпохи, но 26 лет 
— это все еще не возраст мудрого игнорирования мишурного блеска и медных труб 
популярности. Александру ведь было 26 лет, когда праздновали победу в 
Персеполисе, где он так опрометчиво позволил Таис сжечь ради забавы сокровище 
древнего зодчества, забыв наставления Аристотеля о том, что все и вся должны 
находиться на своих местах, и шлюхи — в том числе…

Но что там шлюхи, когда перед ним открылись возможности гораздо более высокого 
порядка! Александр приказал изготовить для него трон из чистого золота. Этот 
трон был установлен в огромном шатре, опиравшемся на золотые колонны. Здесь 
молодой властелин принимал посольства от покоренных народов.

Трон окружали 500 персидских вельмож в желтых шелковых одеяниях, 1000 
персидских лучников в красных бархатных плащах и 500 македонских воинов с 
серебряными щитами.

А вокруг шатра стояли 100 боевых слонов и 10 000 персидских воинов под началом 
македонских офицеров.

Можно сказать, что у парня «крыша поехала».

Он стал крайне надменным даже с ближайшими соратниками. Проявления малейшего 
неповиновения теперь карались немедленной смертью. У персов перенял молодой 
царь и манеру жестоко обращаться с военнопленными.

Недаром же говорят, что победа — далеко не всегда означает благо для 
победителя…

А он жаждал новых и новых побед, и жажда эта фактически превратилась в манию.

Менее чем через год после разорения Персеполиса он двинул свои войска в Индию, 
о которой ходило множество легенд и которая влекла к себе множество 
потенциальных завоевателей, но пока что ни один из них не решился на такой 
отчаянный и так трудно объяснимый с позиции формальной логики поступок.

Когда его войска двигались в сторону Индии, выяснилось, что огромный обоз, 
тяжело груженный воинскими трофеями, сильно замедляет поход. И тогда Александр 
предпринимает меры, мягко сказать, непопулярные. Сначала он приказывает сжечь 
повозки с его собственными трофеями, затем — с трофеями его приближенных, после 
чего были сожжены вообще все повозки, которые не несли на себе оружия и 
походного провианта. Видимо, доверие к Александру было настолько велико, как, 
наверное, и азарт охоты на журавля в небе, что войско восприняло эту акцию на 
удивление спокойно.

Они вторглись в Индию, где их ожидали четыре года войны с местными племенами, 
где Александр то проявлял чудеса благородства в отношении побежденных царьков, 
то беспощадно вешал туземных мудрецов, призывавших к сопротивлению захватчикам.