Техники россыпью», поэтому мы не станем особо задерживаться на этом. А вот 
пример, наверное, будет полезен.
      Хорошее присоединение, «отзеркаливание» всегда полезно. Но иногда 
особенно. Помню, был забавный случай. В городе окончился семинар по 
эриксоновскому гипнозу.
      После таких семинаров обычно всегда чувствуется воодушевление, почти 
эйфория. Было лето, и потому, начав отмечать окончание семинара в помещении, 
молодые участники (возраста от 25 до 40 лет) затем переместились на улицу, в 
сквер, где и гуляли почти до утра. Захватили с собою сухое вино, две гитары, и 
«оттягивались на всю катушку». Благо, до жилых домов далеко, никому не мешали.
      И вот, когда веселье было в полном разгаре, на нас набрела другая группа. 
У нас человек двадцать, и у них человек пятнадцать. Обе группы разнополые, но в 
обеих достаточно здоровых парней. Начнись драка — испортили бы друг другу 
хороший вечер.
      Понятно, что присутствие посторонних нам было совершенно ни к чему. 
Особой агрессивности «пришельцы» не проявляли, но все равно делать им рядом с 
нами было явно нечего. Учитывая наше сухое и их водку, которую они тянули «из 
горла», произойти могло всякое. Им намекнули раз, другой, однако они не 
реагировали. Драка могла вспыхнуть в любой момент.
      Помня, что лучшая драка — это та, которая не состоялась, я решил сделать 
следующее. Вычислив парня, который, скорее всего, был лидером «пришельцев», я 
вежливо предложил ему «отойти на минутку». Как оказалось, я не ошибся. 
Полностью отзеркаливая его поведение, и точно попадая в ритм его дыхания (а 
сразу после таких семинаров это всегда хорошо удается) я, показав глазами на 
одного активного парня в моей группе, произнес: «Он очень крутой» (со смысловым 
ударением на «очень» и «крутой»). Действительно, внешне за «крутого» он мог 
сойти: атлетическая фигура хорошо просматривалась под летней рубашкой; 
спортивная прическа; ну, и главное, конечно, резкие, уверенные манеры.
      Видимо то, что я произнес, вполне соответствовало представлениям моего 
собеседника о «крутизне». А главное, мои слова он воспринял, как свои 
собственные: ведь во мне он видел свое отражение, а мой голос, полностью 
совпавший с его дыханием, воспринимал, как свой. Все, что он видел и слышал, он 
воспринимал, как результат собственных размышлений.
      Далее последовали извинения и заверения в полном понимании ситуации. 
Через пять минут, наизвинявшись вдоволь, «пришельцы» ушли и больше нас не 
беспокоили.
      Между прочим, вся особая «крутизна» нашего атлета заключается в том, что 
он — высококвалифицированный врач-хирург.
      Чтобы продолжить наш разговор, теперь нужно, видимо, рассказать еще об 
одном важном для наведения порчи моменте: о ненормативной лексике. Мы помним, 
что наш читатель — человек настолько культурный, чтобы легко сделать различие 
между похабщиной и научным исследованием.

    Использование ненормативной лексики при наведении порчи
      «Ты ударишь — я, бля, выживу, Я ударю — ты, бля, выживи!»
      Александр Галич
      
      Мы не являемся любителями ненормативной лексики. Однако никуда не 
денешься, для русскоязычного человека это — объективная реальность. Безусловно, 
есть идеалисты, считающие, что мат — это пережиток прошлого. Что им на это 
сказать? Пусть считают. Если бы они еще реально могли что-то сделать для 
искоренения этого пережитка…
      Между прочим, еще в сороковые годы многие задавались вопросом: «Почему 
русская интеллигенция так любит блатные песни?» Не каторжные, не лагерные 
(этому можно было бы найти рациональное объяснение), а именно блатные. Под этим 
вопросом пусть ломают голову историки, филологи и социологи; нас же интересует 
вопрос: «Можно ли и целесообразно ли использовать ненормативную лексику при 
наведении порчи?»
      Заранее выскажем свое мнение: использование ненормативной лексики при 
наведении порчи при определенных условиях вполне обоснованно.
      Небольшой экскурс в историю. Иногда можно услышать мнение, что мат — это 
исконно русское изобретение. На наш взгляд — это филологический шовинизм. 
Ругаются практически все люди и во всем мире. Просто в некоторых языках не все 
ругательные слова запрещены. Кроме того, представители некоторых народов до сих 
пор оспаривают происхождение тех или иных ругательных слов.
      Например, в Литве бранятся, используя те же самые матерные слова, что и в 
России, утверждая при этом, что матерятся именно по-литовски. Это удивительно, 
если не знать, что литовский язык — один из самых древних в Европе и, что он 
имеет одни и те же корни с древнерусским.
      Для начала надо разобраться, как появилась ненормативная лексика (или как 
произошел мат?). Интересна модель происхождения ненормативной лексики, которую 
выдвинул лингвист В. Жельвис.
      Эта теория раскрыта также в книге С. А. Горина «НЛП: техники россыпью», в 
главе «Ненормативная лексика в речевом искусстве», и в работах А. Котлячова 
«Объективно о ненормативном», в книге «Взгляд на модели». Для простоты 
объяснения процитируем себя.
      
      Раньше был интересный момент —
      Говорили: «Он пьет, как сапожник».
      А сегодня: «Пьет, как президент