действительно оказываемся правыми". Вторую причину могущества принципа дефицита 
следует искать внутри самого этого принципа. По мере того как нечто становится 
менее доступным, степень нашей свободы уменьшается; а мы ненавидим терять ту 
свободу, которая у нас есть. Стремление сохранить имеющиеся прерогативы 
является центральным моментом в теории психологического реактивного 
сопротивления, разработанной психологом Джеком Бремом для объяснения реакции 
людей на уменьшение степени личного контроля (J.W. Brehm, 1966; S. S. Brehm & J.
 W. Brehm, 1981). Согласно этой теории, всякий раз, когда что-то ограничивает 
наш выбор или лишает нас возможности выбора, потребность сохранить наши свободы 
заставляет нас желать их (а также товары и услуги, связанные с ними) 
значительно сильнее, чем прежде. Поэтому когда дефицит — или что-либо иное — 
затрудняет наш доступ к какому-либо предмету, мы стремимся противостоять 
вмешательству, желая овладеть этим предметом больше, чем прежде, и предпринимая 
соответствующие попытки. Каким бы очевидным это утверждение ни казалось в 
теории, это явление пустило корни глубоко во все слои общества. Теория 
психологического реактивного сопротивления объясняет развитие множества 
различных форм человеческого поведения. Однако, прежде чем приступить к 
освещению этого вопроса, следует выяснить, в каком возрасте у людей впервые 
появляется желание бороться против ограничения их свободы.
       Детские психологи утверждают, что родители, как правило, впервые 
сталкиваются с трудностями при общении с детьми, когда тем исполняется два года 
— этот возраст известен как «ужасные два года». Большинство родителей отмечают, 
что в возрасте двух лет дети начинают вести себя противоречиво. Двухлетние 
малыши всячески сопротивляются внешнему давлению, особенно оказываемому на них 
родителями. Прикажите им что-то сделать, они сделают все наоборот; дайте им 
одну игрушку, они потребуют другую; возьмите их на руки, они станут вырываться 
и требовать, чтобы их поставили на пол; поставьте их на пол, они начнут 
хвататься за вас и просить, чтобы их снова взяли на руки.
       Интересное исследование было проведено в Вирджинии (S. S. Brehm & 
Wei-traub, 1977). Двухлетних мальчиков в сопровождении их матерей отводили в 
комнату, в которой находились две одинаково привлекательные игрушки. Игрушки 
располагались таким образом, что одна из них стояла впереди прозрачного 
плексигласового барьера, а другая — позади него. В половине случаев высота 
загородки была всего один фут, так что практически ничто не мешало мальчикам 
взять игрушку, которая находилась за этой загородкой. В другой же половине 
случаев высота загородки была два фута, так что, для того чтобы завладеть 
«дальней» игрушкой, мальчикам приходилось обходить барьер. Исследователи хотели 
узнать, какой из двух игрушек дети, уже достаточно хорошо умеющие ходить, 
отдадут предпочтение при данных обстоятельствах. Были получены следующие 
результаты. Когда барьер был слишком низким, чтобы помешать детям добраться до 
игрушки, находившейся за ним, мальчики не показывали никакого особого 
предпочтения в отношении той или иной игрушки; в среднем, к игрушке, стоявшей 
впереди барьера, они подходили так же часто, как к той игрушке, которая 
находилась позади него. Однако когда загородка была достаточно высокой, чтобы 
затруднить доступ к стоящей за ней игрушке, мальчики в три раза чаще отдавали 
предпочтение труднодоступной игрушке, чем той игрушке, которая была под рукой. 
Таким образом, было установлено, что двухлетние дети реагируют на ограничение 
их свободы демонстративным неповиновением.
       Почему же психологическое реактивное сопротивление возникает у детей в 
возрасте именно двух лет? Возможно, здесь имеет значение то, что в это время в 
психике ребенка происходят существенные изменения. В возрасте двух лет 
маленький человек начинает осознавать себя как индивида. Двухлетние дети 
рассматривают себя уже не просто как продолжение окружающей среды, а как нечто 
своеобразное, обособленное (Levine, 1983; Lewis & Brooks-Gunn, 1979; Mahler, 
Pine & Bergman, 1975). Появление у детей представления об автономии естественно 
ведет к возникновению у них представления о свободе. Независимое существо — это 
существо, имеющее свободу выбора; ребенок, осознавший, что он является таким 
существом, несомненно будет стремиться узнать, какова же степень его свободы. 
Следовательно, нам не следует ни удивляться, ни расстраиваться, когда мы видим, 
что наши двухлетние дети идут против нашей воли. Они просто начинают ощущать 
себя отдельными человеческими существами и в их маленьких головках появляются 
важные вопросы относительно воли, прав и контроля над ситуацией — вопросы, на 
которые они стремятся найти ответы. В процессе борьбы за свою свободу и 
противостояния всякому ее ограничению происходит получение важной информации. 
Выясняя пределы своей свободы (и, по совпадению, предел терпения своих 
родителей), дети узнают, когда их обычно контролируют, а когда они сами могут 
осуществлять контроль над ситуацией. Мудрые родители предоставляют своим детям 
адекватную информацию (об этом мы поговорим несколько позже).
      Реактивное сопротивление взрослых.
      Любовь, оружие и стиральные порошки
       Двухлетние дети особенно склонны оказывать психологическое реактивное 
сопротивление, однако мы продолжаем выступать против ограничений нашей свободы 
в течение всей своей жизни. Психологи выделяют еще один период, когда данная 
тенденция усиливается: это подростковый период. Так же как и в два года, в 
подростковом возрасте у людей обостряется ощущение своей индивидуальности. 
Подросток перестает играть роль ребенка, контролируемого родителями, и начинает 
играть роль взрослого, имеющего определенные права и обязанности. Неудивительно,
 что юноши и девушки склонны сосредоточиваться на своих обязанностях в -меньшей 
степени, чем на правах, которые, по их мнению, приближают их статус к статусу 
взрослых. Также неудивительно, что традиционное навязывание родителями своим