олее спустя после 
гипнотического сеанса в полной точности, как следовало это по внушению 
(Licbault, Bcrnhcim, Licgcois); выполнение же внушения, назначенного на более 
или менее короткие сроки, как известно, может быть наблюдаемо у всякого 
хорошего сомнамбула. Некоторые авторы (Бернгейм, Форель) объясняют это явление 
тем фактом, что гипнотизированный за весь период времени между сделанным 
внушением и сроком его выполнения думает о нем, хотя сам и не сознает этого; 
иначе говоря, в голове гипнотизированного все это время идет подсознательная 
работа мысли о сделанном внушении и его выполнении.
Когда дело идет о внушениях на короткий срок, то, без сомнения, возможно, что 
мы имеем дело с подобным бессознательным процессом мысли, приводящим к 
выполнению внушения в назначенный срок, но никак нельзя согласиться с тем, 
чтобы при внушениях на более длинные сроки все время до осуществления внушения 
поддерживалась бессознательная работа мысли в направлении сделанного внушения. 
Гораздо проще и вполне удовлетворительно с психологической точки зрения может 
быть объяснено
275

Внушение
осуществление внушения в какой-либо отдаленный срок, как мы уже упоминали, при 
посредстве того факта, что путем внушения здесь устанавливается прочная 
ассоциативная связь между внушением и сроком его выполнения, причем с 
наступлением этого срока само собою по ассоциации с ним оживляется и сделанное 
внушение.
Предположим, что загипнотизированному лицу мы внушаем явиться к нам через много 
месяцев в такой-то день и час с известным заявлением. В то время как мы делаем 
это внушение, в голове гипнотизируемого прочно устанавливается определенная 
ассоциация между назначенным временем и необходимостью явиться к врачу *. 
Ассоциация эта затем по пробуждении загипнотизированного, как и все вообще 
установившиеся в мозгу ассоциации, остается до времени скрытою, т. е. 
бездеятельною, и для самого лица остается даже неизвестною в силу того, что она 
установилась без участия его личности. Следовательно, сам человек не может 
воспроизвести этой ассоциации, т. е. припомнить то, что ему внушено сделать в 
известный срок.
Но вот наступает назначенный день и час, благодаря чему воскресает один из 
членов внушенной ассоциации; тогда обязательным образом сам собою, без всякого 
участия личной сферы, оживляется и другой член ассоциации, т. е. необходимость 
осуществления сделанного внушения, чем и объясняется тот факт, что внушение в 
подобных случаях не ослабевает в своей силе от протекшего времени. В сущности, 
и в обыкновенных послегипнотических внушениях, осуществление которых должно 
начаться со времени пробуждения загипнотизированного субъекта, дело также идет 
о внушенной ассоциации между наступающим пробуждением и необходимостью 
немедленного осуществления сделанного внушения.
* Если время выполнения внушения не называется, а обозначается лишь срок, через 
который оно должно осуществиться, то обыкновенно в этом случае сам 
гипнотизируемый невольно высчитывает время выполнения сделанного внушения, 
вследствие чего сущность дела от этого ничуть не меняется.
276

Внушение
Бернгейм и Форель подкрепляют свою теорию бессознательного мышления о сделанном 
внушении на срок до времени его выполнения тем фактом, что если в промежуток 
времени между сделанным внушением и сроком его выполнения вновь 
загипнотизировать субъекта и спросить его, что он должен сделать к тому или 
иному сроку, то он обыкновенно знает это хорошо. Но этот факт, без сомнения, 
ничего не обозначает, кроме того общеизвестного явления, что 
загипнотизированный обыкновенно может хорошо припоминать в гипнозе все то, что 
с ним происходило в прошлые сеансы гипноза, несмотря на то что в бодрственном 
состоянии он не сохраняет воспоминания обо всем происшедшем с ним во время 
сеансов гипноза.
Следует, впрочем, заметить, что последнее справедливо лишь в том случае, если в 
гипнозе сделано внушение ничего не помнить по пробуждении. В противном случае и 
в бодрственном состоянии путем напоминания можно оживить внушенную в гипнозе 
ассоциацию. Так, в случаях из своей практики я неоднократно убеждался, что если 
то или другое лицо, которому в гипнозе сделано внушение, долженствующее быть 
осуществленным при известных условиях, по пробуждении от гипноза спросить: «Что 
должно последовать при таком-то случае?», то в громадном большинстве случаев 
оно обыкновенно, не задумываясь, ответит правильно, повторяя слова внушения, 
между тем как самого процесса внушения оно совершенно не помнит.
Так как при послегипнотическом внушении, будет ли оно произведено на известный 
срок или же без каких-либо указаний на срок выполнения внушения, установление 
внушенной ассоциации совершается независимо от личности субъекта, в силу чего 
оно и остается вне сферы ее влияния, то и осуществление вызванных им явлений 
для самого лица в большинстве случаев остается совершенно необъяснимым и 
непонятным и в то же время является непреодолимым, подобно какой-либо 
органической потребности. Поэтому лица, подвергавшиеся гипнозу, обычно 
удивляются осуществлению послегипнотических внушений не менее всех окружающих.
277

Внушение