огромные черные глаза требовательно и озабоченно смотрели на советника Лейю 
снизу вверх. — Что вас встревожило?
Лейя молча передала ему деку.
Потому что, продолжали галопом скакать в голове мысли одна другой безрадостнее, 
быть может, Пеллаэон больше не может говорить от имени Империи. Если верить 
Ландо — и если Калриссиана не обвели вокруг пальца, — Гранд адмирал Траун 
вернулся.
А с Трауном нельзя доверять никому и ничему. Никогда.
Сакхисакх дочитал до конца и прошипел что-то презрительное на родном языке.
— Этому нельзя верить, — он брезгливо вернул деку Генту, словно в ней было 
нечто столь отвратительное, что ногри претило даже касаться его. — Империя есть 
воплощение лжи и вероломства. Так, и только так.
— Да, как правило, — осторожно согласилась Лейя. — Но с другой стороны…
— Нет и не может быть другой стороны, — прорычал Сакхисакх. — Они предали и 
истребили мой народ. Они предали и истребили ваш народ.
— Да… — дрогнувшим голосом признала Лейя; застарелая боль сдавила сердце.
— И если Траун и впрямь не умер, — продолжал напирать ногри; в голосе его 
прорезались зловещие нотки, — тем больше причин не принимать на веру ни слова 
из того, что утверждает Империя.
— Возможно, — кивнула Лейя. И все же…
— Разрешите взглянуть? — попросил Элегос.
Лейя заколебалась. С формальной точки зрения, заявление полковника Вермеля 
относилось к сугубо конфиденциальным документам Новой Республики и разглашению 
ни в коем случае не подлежало…
Но интуиция одержала победу над приверженностью букве закона. Прежде чем их мир 
был разрушен, каамаси считались самими прославленными и одаренными дипломатами 
и посредниками Старой Республики, соперничая в этом мастерстве даже с рыцарями 
Ордена. Возможно, Элегос увидит нечто такое, что поможет ей разобраться.
— Да, пожалуйста, — Лейя вручила ему деку.
В кают-компании воцарилась тишина. Каамаси долго и тщательно изучал текст. 
Потом в его зеленых глазах с синими зрачками что-то мелькнуло.
— Я не вижу альтернативы, — сказал он Лейе. — Да, вполне возможно, что нас 
пытаются заманить в ловушку, но мы не можем утверждать это с уверенностью. И 
поскольку есть хотя бы мизерный шанс, что адмирал Пеллаэон искренен, шанс этот 
упускать нельзя.
Сакхисакх уставился на Элегоса с подозрением.
— Я всегда восхищался вашим народом, веритель А'Кла, — прошипел он, балансируя 
на грани оскорбления. — Но сейчас вы говорите глупости, простительные лишь 
грудному младенцу. Неужели вы хотите, чтобы Бел Иблис отправился прямо в руки 
Империи?
— Вы меня неправильно поняли, друг мой, — совершенно спокойно ответил Элегос. — 
Я вовсе не имел в виду, что генерал Бел Иблис должен поступить столь 
опрометчиво. Кроме того, как вы справедливо заметили, совершенно невозможно 
даже предложить генералу такой план действий.
— Почему? — спросила Лейя.
— Потому что, как обнаружил уважаемый Гент, не существует никаких надежных 
способов быстро связаться с ним, — объяснил каамаси. — А время решает все, 
поскольку шанс завершить войну может исчезнуть в любую минуту, — он тронул деку 
на столе. — Я не знаю, когда имел место инцидент у Моришим, но очевидно, что 
силы, противостоящие адмиралу Пеллаэону, уже ополчились на него. Даже если все 
их прямые атаки окончатся неудачей, он не сможет ждать реакции Корусканта вечно.

Сакхисакх покосился на Лейю.
— Тогда кого, по-вашему, надо просить отправиться прямо в руки Империи? — с 
подозрением спросил он. Элегос покачал головой.
— Нет необходимости просить кого-либо, — мягко ответил он. — Выбор очевиден и 
лежит на поверхности. К Песитийну полечу я.
Такого поворота Сакхисакх явно не ожидал. Лейе подумалось, что даже ей не часто 
выпадал случай полюбоваться на сбитого с толку ногри.
— Вы? — недоверчиво переспросил ее телохранитель.
— Разумеется, — кивнул Элегос. Было ясно, что он уже все решил.
— Советник Органа Соло, я обязался доставить уважаемого Гента обратно на 
Корускант. Если вы будете столь любезны, что возьмете на себя это мое 
обязательство, я могу отправляться к Песитийну незамедлительно.
Лейя вздохнула. Теперь ей стало ясно, почему ее интуиция джедая говорила, что 
решение отпустить Хэна на Бастион одного, а самой остаться здесь, было 
правильным.
— В этом нет нужды, Элегос, — сказала она. — Вы можете отвезти его назад сами. 
К Песитийну полечу я.
Сакхисакх издал резкий горловой звук — то ли глухо зарычал, то ли поперхнулся.
— Я не могу этого позволить, советник Органа Соло, — твердо заявил он. — 
Подвергать себя подобной опасности…
— Прости, Сакхисакх, — мягко сказала она. — Но, как верно заметил Элегос, 
выхода нет. Я здесь единственная, у кого есть полномочия вести переговоры от 
имени Новой Республики.
— Тогда вызовите кого-нибудь еще с Корусканта, — не сдавался ногри. — С 
полномочиями.
— На это нет времени, — сказала Лейя. — Если Пеллаэон придерживается сроков, 
которые сообщил Вермель, он уже ждет у Песитийна целых одиннадцать стандартных 
дней. Я должна лететь, и немедленно, — она собралась с духом и решительно