старался задавать умные вопросы.
— Это маловероятно, — покачал головой Траун. — Так получилось, что Соло терпеть 
не может дроидов и не позволит им путешествовать на борту своего корабля, разве 
что в порядке невероятного исключения. Таким исключением является дроид 
Скайуокера и его золотошкурый приятель, но благодаря вашим данным нам известно, 
что он остался на «Тысячелетнем соколе».
— Да, сэр, — вконец запутался Пеллаэон, но спорить было бесполезно. — Лучше я 
пойду отдам приказ проследить за «Госпожой удачей».
— В этом нет необходимости, — удовлетворенно сказал Траун. — Я и так точно знаю,
 куда направляется Лейя Органа Соло.
— Вы шутите, сэр? — в голосе Пеллаэона звучало безграничное удивление.
— Я серьезен как никогда, капитан, — спокойно возразил Траун. — Подумайте, для 
Соло и Лейи нет смысла перебираться на «Госпожу удачу». «Тысячелетний сокол» 
быстрее и намного лучше защищен. Эта процедура имеет смысл только в том случае, 
если на «Госпоже удаче» находятся вместе Лейя и вуки. — Траун улыбнулся 
Пеллаоэну. — В таком случае, есть только одно место, куда они могут 
направляться.
Пеллаэон посмотрел на дисплей, чувствуя небольшое просветление в мозгах, но 
логика адмирала делала свое дело:
— Кашиийк?
Траун кивнул головой:
— Кашиийк. Они знают, что им так просто не ускользнуть от наших ногри, поэтому 
они решили столкнуть их с вуки, и пока те будут разбираться между собой, 
«Госпожа удача» преспокойно улизнет.
Пеллаоэн содрогнулся. Он однажды был на борту имперского корабля, отправленного 
на Кашиийк для пополнения армии рабов.
— Что-то здесь не так, адмирал, — засомневался он. — Кашиийк гиблое место для 
человека; кроме того, вуки очень агрессивные и способные бойцы. В здравом уме и 
твердой памяти отправить в такую дыру беременную жену… Этот Соло безумнее динко 
в летний период.
— Если говорить об агрессивности и способностей вуки, то наши ногри не хуже, — 
констатировал Траун. — Что касается безумия Хэна Соло, думаю, решение было 
коллективным творчеством. Теперь о Скайуокере: если верить К'баоту, то наш юный 
джедай во всю мощь двигателей должен спешить на Йомарк…
— Это так, — подтвердил Пеллаэон. — Его курс прослеживается именно в этом 
направлении, если он не изменил его, оказавшись вне зоны действия наших радаров.

— Нет, он направляется туда, — усмехнулся Траун. — Наш мастер именно это сказал,
 не так ли? — Гранд адмирал взглянул на часы. — Мы отправляемся на Йомарк 
немедленно. Сколько времени у нас в запасе?
— Как минимум, четыре дня — это в том случае, если допустить, что «крестокрыл» 
Скайуокера не был модифицирован. Все также зависит от того, сколько остановок 
ему придется сделать.
— Он не будет делать остановок, — заметил Траун. — Для путешествий на долгие 
расстояния джедаи используют состояние транса. Впрочем, четыре дня для нас 
будет более чем достаточно.
Он удобно разместился в своем кресле, зажег в комнате свет, и голографические 
изображения погасли.
— Нам понадобятся еще два корабля, — приказал Траун Пеллаэону. — 
Крейсер-тральщик и какое-нибудь, желательно, ненужное грузовое судно.
— Ненужное, сэр? — переспросил Пеллаэон.
— Именно так, капитан. Мы разыграем отличный спектакль для одного зрителя. 
Обставим нападение как чистую случайность, ну, скажем, возникшую в ходе 
обследования грузового корабля повстанцев. А «крестокрыл» Скайуокера совершенно 
случайно окажется поблизости. Все будет выглядеть, как простая формальная 
проверка. Таким образом, мы всегда сможем отдать джедая К'баоту, если захотим, 
конечно. И ни одна сторона не сможет нас обвинить в преднамеренности.
— Понимаю, сэр, — кивнул Пеллаэон. — С вашего разрешения, я отдам приказ о 
подготовке «Химеры».
Он развернулся, чтоб уйти… и резко остановился: на полпути к выходу стояла одна 
из скульптур, не исчезнувшая вместе с остальными, — причудливо изогнутая 
застывшая волна чужеродного океана.
— Да, — раздался за спиной капитана голос Трауна. — Она, действительно 
восхитительна. И совершенно настоящая.
— Она… великолепна, — только и сумел выдавить Пеллаэон.
Скульптура странным образом завораживала, притягивая взгляд в первую очередь 
своей чужеродностью.
— Не правда ли? — продолжал Траун. Его голос был печален. — Моя единственная 
неудача. Тогда я только начал через произведения искусства понимать психологию 
рас. По крайней мере, пытался… Увы, их я начинаю понимать только сейчас.
— Я уверен, в этом вопросе у вас все впереди, — дипломатично предположил 
Пеллаэон.
— Сомневаюсь в этом, — тем же тоном отозвался Траун. — Я уничтожил их мир.
Пеллаэон судорожно сглотнул.
— Я, пожалуй, пойду, сэр, — выдавил он, направляясь к выходу.
Проходя мимо статуи, он вздрогнул.
16
В его странном сне не было сновидений. Ни сновидений, ни работы сознания, ни 
связи с внешним миром. Его сон напоминал кому за одним исключением: ощущение 
времени не исчезло. Объяснить аномалию Люк не мог. Она просто укоренилась в