его подноготную, как в любом космопорту Пакса. Не было аппаратуры для сличения 
узора радужной оболочки глаз. Не было послойного сканирования его документов, 
багажа, одежды, тела; пассажиров не подвергали испытанию на детекторе лжи с 
расспросами об их занятиях и причинах посещения Серафа. Таможенник лишь 
проверил паспорт Косты, удостоверился, что его лицо совпадает с фотографией, 
мельком просмотрел остальные документы и просветил сумку обычным интравизором.
Этим все и ограничилось.
— Благодарю вас за терпение, господин Джереко. — Служащий улыбнулся, ставя в 
паспорте Косты обычную печать и вписывая регистрационный номер, после чего 
подтолкнул к нему документы. — Надеюсь, ваше пребывание на Серафе будет 
приятным.
— Спасибо. — Коста кивнул, чувствуя, как к облегчению примешивается 
разочарование. После всех усилий по внедрению в пространство Эмпиреи он ожидал 
куда более суровых мер безопасности. Особенно здесь, в центре добычи и 
обработки ангелов, промышленной отрасли, игравшей жизненно важную роль в 
функционировании органов власти.
А может, у них попросту нет иного выбора? Если пренебрежение безопасностью 
личности — побочный эффект воздействия Ангелмассы…
Коста заставил себя выбросить эту мысль из головы, не желая до поры давать волю 
фантазии. Уже очень скоро он получит возможность самому ознакомиться с фактами.
Он вошел в широкий коридор, начинавшийся позади таможенных столиков, и влился в 
поток пассажиров. Здесь оказалось больше людей, чем он полагал, — по всей 
видимости, из-за эмпиреанского обычая предоставлять воздушным и космическим 
путешественникам одни и те же сооружения. На взгляд Косты, такой вариант был не 
самым удачным. Не нужно быть военным гением, чтобы сообразить — весь 
летательный транспорт планеты может быть выведен из строя одним ударом. 
Внимательно вглядываясь в толпу и следя за световыми указателями, Коста 
двинулся к выходу.
Дорога отняла больше времени, чем он ожидал, однако хорошо продуманная система 
эскалаторов и путепроводов значительно облегчала путь. Пятнадцать минут спустя 
он оказался в центральном вестибюле, обширном зале с высоким потолком. Здесь 
было много стекла, керамики и камня, похожего на мрамор.
И разумеется, людей. Нескончаемые массы пассажиров втекали в вестибюль из 
коридоров, похожих на тот, которым пришел Коста, а также снаружи — через стену, 
образованную стеклянными дверями, которые Коста едва различал вдалеке. Крепко 
стискивая сумку, он ступил на наименее загруженную дорожку у самой стены и 
зашагал к выходным дверям. Миновав ряд маленьких магазинчиков, Коста прошел 
вдоль длинного участка стены с замысловатой росписью и лепкой. Далее потянулись 
эмпиреанские общественные уборные — открытые нараспашку кабинки, в которых 
посетитель мог уединиться лишь посредством тонкой просвечивающей шторы. Коста 
не без труда унял дрожь. Он предвидел, что из всех особенностей эмпиреанской 
культуры, к которым ему пришлось приспосабливаться, эта окажется для него самой 
тягостной.
Коста миновал уборные и двигался вдоль очередной стены с росписью, когда вдруг 
заметил, что кто-то шагает рядом.
Он резко повернул голову, и в тот же миг его рука метнулась к карману с шокером.

По всей видимости, движение получилось слишком угрожающим; тоненькая девушка 
отпрыгнула и испуганно вытаращила глаза на Косту, казалось, готовая пуститься 
наутек.
— Извините, — сказал Коста, заливаясь румянцем смущения. — Я не хотел вас 
напугать.
— Вы не сделали ничего плохого. — В голосе девушки по-прежнему сквозило 
напряжение. Прядь черных волос упала ей на щеку, и она нервным жестом заложила 
ее за воротник своего белого платья.
Робкая, впечатлительная девчонка… от этого настроение Косты еще более 
ухудшилось.
— И все же я виноват перед вами, — возразил он, вторично за последний час 
почувствовав себя полным дураком. Новый личный рекорд. — Сегодня я немного не в 
своей тарелке. Впервые в незнакомом месте… вы понимаете, что это такое.
Взгляд девушки смягчился.
— Ага. Кажется, понимаю.
— Что ж… прощайте. — Коста неуклюже развернулся и двинулся к выходу, до 
которого оставалось еще порядочное расстояние.
Он не успел пройти и трех шагов, когда, к собственному изумлению, вновь увидел 
девицу рядом с собой.
— Так, значит, вы впервые на Серафе? — нерешительно спросила она.
— Да, — подтвердил Коста, бросая на нее хмурый взгляд. И тут же пожалел об этом,
 заметив, как поморщилась девушка. — А вы? — добавил он, стараясь говорить как 
можно благожелательнее.
Девушка дернула головой.
— Нет. Я уже приезжала сюда с родителями. Но тогда мне было пять лет, и это не 
считается.
Коста улыбнулся.
— Думаю, вы правы. — Он посмотрел на людей, спешивших мимо. — Кажется, мы с 
вами перегородили дорогу.
— Ох… прошу прощения, — виновато промолвила она и, чуть ссутулившись, 
направилась дальше.
Прибавив шаг, Коста поравнялся с ней.
— Я не имел в виду, что мы должны бежать, — сказал он. Девушка смотрела на него,