к лицу с девушкой, которая несла стопку белья.
— А, вот и ты, — сказал Коста и обернулся к Форсайту. — Это наши гости, 
Верховный Сенатор Форсайт и… э-э-э…
— Его зовут Роньон, — заговорил Форсайт, смерив девушку быстрым взглядом.
Лет двадцати, привлекательная, хотя в ее внешности еще сохранялась детская 
угловатость, она держалась уверенно и невозмутимо. Судя по всему, она не была 
новичком на «Газели», и Форсайт на мгновение подумал, не поспешил ли он с 
догадками относительно того, кто она и что из себя представляет.
Потом он снова присмотрелся к ней, на сей раз внимательнее. 
Бесстрастно-любезное выражение лица, ледяной оценивающий взгляд… Взгляд 
профессионального политика или талантливого мошенника.
Нет, он не ошибся.
— А вас, если я правильно понял, зовут Чандрис, — добавил Форсайт.
— Да, — ответила девушка, мельком посмотрев на Роньона. — Ваш визит — большая 
честь для «Газели». Могу ли я спросить, что привело Верховного Сенатора на наш 
скромный корабль?
— Стечение обстоятельств и интерес к работе господина Джереко, — сказал Форсайт.
 — Но я постараюсь не путаться у вас под ногами.
— Вы нам не помешаете, — холодным тоном произнесла Чандрис. Ее глаза скользнули 
по подвеске на шее Форсайта, словно девушка хотела убедиться в том, что он тот, 
за кого себя выдает. — Прошу прощения, но мне еще многое нужно сделать, прежде 
чем мы стартуем.
— Разумеется. — Форстайт кивнул и сместился к переборке, уступая ей дорогу. — 
Если это постели для наших кают, вы можете отдать его Роньону. Мы сами способны 
позаботиться о себе.
— Прекрасно. — Приблизившись к гиганту, Чандрис подала ему белье.
Роньон вопросительно посмотрел на Форсайта.
«Отнеси его в наши каюты, — велел ему тот. — Помнишь путь?»
«Конечно, — ответил Роньон, принимая стопку белья и сжимая его под мышкой. — 
Мне остаться там?» — показал он на пальцах свободной руки.
«Пожалуй, да. Я приду туда чуть позже».
Чандрис все еще стояла рядом с Роньоном.
— Он глухонемой, — объяснил Форсайт, заметив озадаченное выражение на ее лице. 
— Если вам потребуется объясниться с ним, это можно сделать только с моей 
помощью.
— Понятно, — сказала девушка. — В таком случае я вернусь к своим обязанностям. 
Вы уверены, что он сам найдет дорогу?
— У него отличное чувство направления, — заверил ее Форсайт.
Чандрис кивнула:
— Впрочем, я иду в ту же сторону.
— Хорошо, — сказал Форсайт, поймав взгляд Роньона.
«Это Чандрис, — жестами сообщил он. — Она проводит тебя к каютам».
Роньон кивнул, и они с девушкой зашагали по коридору.
— Насколько мне помнится, — сказал Форсайт, поворачиваясь к Косте, — мы 
собирались отправиться в рубку.
Коста смотрел вслед удаляющимся Роньону и Чандрис.
— Да, — произнес он, не без труда сосредотачивая внимание на Форсайте. — Будьте 
добры идти за мной, сэр…
По пути Форсайт недовольно морщился. Джереко и Чандрис явно что-то замышляли. 
Он видел это по их поведению так же легко, как читал жесты Роньона. Оставалось 
лишь выяснить, что именно у них на уме.
И надеяться, что их затея не помешает его планам остановить вторжение ангелов.



Глава 25

Тягач выбрал люфт, «Газель» вздрогнула и покатила по бетону. Внезапный рывок 
застал врасплох Роньона, несшего в руках белье. Он покачнулся и ударился плечом 
о переборку.
Это был тот самый удобный случай, которого дожидалась Чандрис. Она мгновенно 
оказалась рядом, поддерживая Роньона под руки и прижимаясь к нему всем телом.
Прошло две секунды, прежде чем он вновь обрел равновесие, и девушке пришлось 
его отпустить. Но этого времени было достаточно. Ощущение, возникшее у Чандрис 
минуту назад при разговоре с Костой и Верховным Сенатором, не обмануло ее.
Роньон носил на себе ангела.

Ангела.
Чандрис повторила это слово про себя, лихорадочно пересматривая свои планы с 
учетом новых обстоятельств. Ангел. Не тот, которого Девисы держали про запас и 
которого она решила не трогать, — ангел, принадлежащий члену правительства. 
Один из тысяч. Ангел, исчезновение которого скорее всего останется незамеченным.
 «Сложная нейрохирургическая операция и шесть месяцев интенсивной терапии, — 
сказал ей Ханан. — А также два миллиона райя».

Я исправилась и стала другим человеком, напомнила себе Чандрис. Однако эта 
фраза показалась ей пустой и бессмысленной. Вдобавок она никому не давала 
обещаний исправиться. Она бросила воровство только потому, что в последнее 
время ей под руку не попадалось ничего, что стоило бы труда и риска.
До нынешнего дня.