город.
И они явно были живыми, похожими на колоссальных овец, с медлительной 
осмотрительностью перемещавшихся вдоль флангов воздушных гор и рассматривающих 
их склоны. Они общались друг с другом в метровом диапазоне, их радиоголоса 
звучали слабо, но чисто в сравнении с тресками и сотрясениями самого Юпитера.
Немного напоминая живые газовые мешки, они плавали в узкой зоне между 
замораживающими высотами и опаляющими глубинами. Узкой, да — но эта область 
была намного больше, чем вся биосфера Земли.
Они были не одни. Среди них стремительно перемещались другие существа, 
настолько маленькие, что их легко было и не заметить. Некоторые из них 
выглядели странными подобиями земных самолетов и имели приблизительно те же 
самые размеры. Но они также были живыми — возможно, хищниками, может быть 
паразитами или даже пастухами.
Перед ним открывалась целая новая глава эволюции, настолько же чуждая, как и та,
 которую он наблюдал на Европе. Здесь были торпеды, использующие, подобно 
кальмарам земных океанов, реактивный принцип движения, охотящиеся и пожирающие 
огромные газовые мешки. Но эти воздушные шары тоже не были беззащитными; 
некоторые из них оказывали сопротивление электрическими ударами молний и 
когтистыми щупальцами, похожими на пилы километровой длины.
Существовали даже еще более странные создания, эксплуатирующие почти что любые 
формы самой причудливой геометрии: полупрозрачные бумажные змеи, тэтраэдры, 
сферы, многогранники, клубки изогнутых лент… Гигантский планктон юпитерианской 
атмосферы, они были предназначены для того, чтобы плавать, подобно паутинкам, в 
восходящих потоках до тех пор, пока не проживут достаточно долго, чтобы 
произвести потомство; затем их унесет в глубины, где они превратятся в углерод 
и возродятся затем в новом поколении.
Он нашел мир, по площади в сотни раз больше Земли, и хотя видел много 
удивительного, ничто не намекнуло о наличии разума. Радиоголоса гигантских 
воздушных шаров доносили только простые предупреждения об опасности или страх. 
Даже охотники, от которых можно было бы ожидать более высокого уровня развития, 
были похожи на акул в земных океанах — такие же бессмысленные автоматы.
Несмотря на захватывающие дух размеры и новизну, биосфера Юпитера была хрупким 
миром, местом туманов и пены, тонких шелковистых нитей и бумажной толщины 
тканей, сотканных непрерывным снегопадом нефтехимических веществ, 
сформированных молниями в верхней атмосфере. Немногие из этих конструкций были 
прочнее мыльных пузырей; наиболее устрашающие хищники могли бы быть порваны в 
клочки даже самым слабым из земных плотоядных.
Подобно Европе, но в значительно более грандиозных масштабах, Юпитер являлся 
эволюционным тупиком. Разум никогда не появился бы здесь; даже если бы это 
произошло, он был бы обречен на чахлое существование. Полностью воздушная 
культура могла бы развиться, но в окружающей среде, где невозможен огонь и 
практически не существует твердая поверхность, она никогда не смогла бы достичь 
даже Каменного века.




31 Детская



 МИСС ПРИНГЛ




 ЗАПИСЬ



 Итак, Индра, Дим, я надеюсь, что вернусь в хорошей форме — все еще с трудом 
верится тому, что видел. Все эти фантастические существа — конечно, мы должны 
были обнаружить их радиоголоса, даже если и не могли их понять! —были 
уничтожены в одно мгновение, когда из Юпитера сделали солнце.


 И теперь мы понимаем, почему. Шанс был дан европеанцам. Какая безжалостная 
логика: является ли разум единственным, что имеет значение? Я предвижу долгий 
обмен мнениями с Тэдом Каном по этому поводу. Следующий вопрос: будут ли 
европеанцы обучаться или так навсегда и останутся в детском саду — нет, скорее 
даже в яслях? Хотя тысяча лет — очень короткое время, чтобы можно было ожидать 
какого-то прогресса, но согласно Дейву они и теперь находятся точно на том же 
самом уровне, как и тогда, когда вышли из моря. Возможно, в этом и состоит 
главная трудность; у них все еще одна нога — или одна ветка! — в воде.


 И еще одно мы понимали абсолютно неправильно. Мы думали, что они возвращались 
в воду, чтобы спать. Но на самом деле они возвращаются, чтобы есть, а спят, 
когда выбираются на землю! Мы могли бы догадаться по их структуре — этой сети 
из ветвей, — что они поедатели планктона…