этом мире. Зябнут слабые тычинки… Я приблизился к живой стене, чтобы лучше 
разглядеть происходящее. Ни тогда, ни в другие моменты я совсем не испытывал 
страха. Я был уверен, что оно не враждебно – даже если наделено сознанием.
Вокруг было множество цветов, одни уже раскрылись, другие только начали 
распускаться. Теперь они напоминали мне мотыльков, едва вылупившихся из своих 
куколок, – новорожденных бабочек с мягкими, еще не расправленными крыльями. Я 
приближался к истине. Но цветы замерзали – умирали, едва успев родиться. Один 
за другим они отваливались от своих почек, несколько секунд трепыхались, словно 
рыба, выброшенная на берег, и я, наконец, понял, что они такое. Их лепестки – 
это плавники, а сами они – плавающие личинки большого существа. Вероятно, оно 
проводит большую часть жизни на дне и, подобно земным кораллам, посылает своих 
отпрысков на поиски новых территорий. Я встал на колени, чтобы получше 
рассмотреть маленькое создание. Яркие краски тускнели. Лепестки-плавники 
отпадали, превращаясь в ледышки. Но оно еще жило: попыталось отодвинуться при 
моем приближении. Мне стало любопытно, каким образом оно чувствует мое 
присутствие. Я заметил, что каждая тычинка – как я их назвал – заканчивается 
ярким голубым пятнышком. Они напоминали сверкающие сапфиры или голубые глазки 
на мантии устрицы. Светочувствительные, но еще не способные формировать 
настоящие зрительные образы. У меня на глазах их яркий голубой цвет потускнел, 
сапфиры превратились в обычные невзрачные камешки.
Я уже знал, что следует делать. Кабель тысячеваттной лампы свисал почти до 
земли. Я дернул несколько раз, и света не стало. Я боялся, что опоздал. 
Несколько минут ничего не происходило. Тогда я подошел к окружавшей меня стене 
переплетенных ветвей и ударил ее ногой.
Существо медленно двинулось, отступая к Каналу. Света было достаточно – я 
прекрасно все видел. В небе сияли Ганимед и Каллисто, Юпитер выглядел 
гигантским узким серпом с большим пятном полярного сияния на ночной стороне.
Я проводил его до самой воды, подбадривая пинками, когда оно замедляло 
движение… Хрупкие льдинки хрустели у меня под ногами… Казалось, приближаясь к 
Каналу, оно набирается сил, будто знает, что возвращается домой. Интересно, 
выживет ли оно, чтобы расцвести вновь.» «Оно исчезло в воде, оставив еще 
несколько мертвых личинок на чуждой ему суше. Несколько минут вода кипела, пока 
спасительный слой льда не отделил ее от вакуума. Я пошел назад к кораблю…» 
«Доктор Флойд, у меня две просьбы. Когда это существо классифицируют, надеюсь, 
его назовут моим именем. И еще – пусть следующая экспедиция доставит наши 
останки на родину. Юпитер оборвет мою передачу через несколько минут. Я повторю 
рассказ, когда связь снова станет возможна – и если выдержит мой скафандр.»
«Внимание, говорит профессор Чанг со спутника Юпитера – Европы. Космический 
корабль „Цянь“ погиб. Мы совершили посадку возле Большого канала и установили 
насосы на его краю…»
Внезапно голос исчез, вернулся на миг и угас, поглощенный шумами, на этот раз 
окончательно. Никто больше не услышит профессора Чанга; однако теперь 
устремления Лоуренса Тсунга были окончательно направлены в космос.



Глава 6
Озеленение Ганимеда

Рольф Ван-дер-Берг был именно тем человеком, который оказался в нужный момент в 
нужном месте.
Именно тем человеком он был потому, что как африкаанер, сын беженцев из 
Южно-Африканской Республики, и прекрасный геолог удовлетворял всем необходимым 
требованиям. Он находился в том месте Солнечной системы, где больше всего 
нуждались в его талантах; этим местом была самая большая из юпитерианских лун – 
третья по отдаленности от планеты. Самой ближней была Ио, далее следовали 
Европа, Ганимед и Каллисто.
Время тоже имело значение, хотя и не столь большое. Дело в том, что 
интересующая информация была получена более десятилетия назад и хранилась в 
памяти компьютера, подобно бомбе замедленного действия. Ван-дер-Берг впервые 
столкнулся с ней лишь в 2057, ему потребовался целый год, дабы убедиться, что 
он не сумасшедший, и только в 2059 он незаметно изъял эти данные из электронной 
памяти, опасаясь, что подобное открытие придет в голову кому-нибудь еще. Только 
после этого он смог целиком отдаться решению главной проблемы: что делать 
дальше? Как часто бывает, началось все с самого тривиального случая, не 
имеющего никакого отношения к работе Ван-дер-Берга. Его задача, задача 
сотрудника Планетной группы инженеров, заключалась в изучении и регистрации 
природных ресурсов Ганимеда; никакого отношения к наблюдению за соседней луной, 
высадка на которую к тому же была запрещена, он не имел.
Однако Европа оставалась загадкой, которую никто – не говоря уже о ее ближайших 
соседях – не мог выбросить из головы. Каждые семь дней Европа проходила между 
Ганимедом и сверкающим мини-солнцем, которое раньше было Юпитером. При этом 
возникали затмения, продолжавшиеся до двенадцати минут. В точке, ближайшей к 
Ганимеду, Европа казалась чуть меньше Луны, наблюдаемой с Земли, но на 
противоположной стороне орбиты, на максимальном удалении, уменьшалась вчетверо. 
Затмения нередко являли собой впечатляющее зрелище. За несколько мгновений до 
того, как Европа пересекала воображаемую линию, соединяющую Ганимед с Люцифером,
 она становилась зловещим черным диском в кольце малинового огня – это свет 
нового солнца преломлялся в атмосфере, созданной его теплом.
Менее чем за половину человеческой жизни Европа преобразилась. Ледяной панцирь