– А как воспримет это ЭАЛ? Ведь за нашими передачами, должно быть, следят. Рано 
или поздно, он узнает.
И вот теперь нет и Курноу – не осталось никого, кроме маленькой Жени. Он не 
видел ее целых двадцать лет, но каждое Рождество получал от нее открытки. 
Последняя все еще приколота у него над столом: среди русских снегов мчится 
нагруженная подарками тройка, и пара волков провожает ее голодными взглядами.
Сорок пять лет! Иногда казалось, только вчера «Леонов» вернулся на земную 
орбиту под овации всего человечества. Но овации какие-то странные; робкие 
аплодисменты, полные уважения, но лишенные искреннего энтузиазма. Полет к 
Юпитеру оказался слишком успешным: открылся ящик Пандоры, содержимое которого 
еще не все осознали до конца. Когда на Луне обнаружили черный монолит, 
названный «Лунной магнитной аномалией» – ЛМА-1, лишь немногим стало известно о 
его существовании. Только после злополучной экспедиции «Дискавери» к Юпитеру 
люди узнали, что четыре миллиона лет назад другая цивилизация коснулась планет 
Солнечной системы и оставила там свою визитную карточку. Для них эта новость 
была откровением, но отнюдь не неожиданностью: подобного ожидали уже не одно 
десятилетие.
Но все это произошло задолго до возникновения земной цивилизации. Хотя недалеко 
от Юпитера с «Дискавери» произошла необъяснимая трагедия, доказательства того, 
что ее причиной было вовсе не нарушение работы бортовой аппаратуры, 
отсутствовали. Философские последствия открытия ЛМА-1 трудно было преувеличить, 
однако человеческая цивилизация все еще оставалась единственной во Вселенной. 
Теперь же положение изменилось. В нескольких световых минутах от Земли – 
крошечное расстояние по космическим масштабам – существовала цивилизация, 
способная создать звезду, и по причинам, известным ей одной, уничтожить планету,
 в тысячу раз превосходящую размерами Землю. Но еще более зловещим было то, что 
эта цивилизация дала понять, что знает о существовании человечества: в 
последнем сообщении, переданном с борта «Дискавери» из окрестностей Юпитера за 
мгновение до огненного рождения Люцифера, уничтожившего космический корабль, 
говорилось:


ВСЕ ЭТИ МИРЫ – ВАШИ, КРОМЕ ЕВРОПЫ.
НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ВЫСАДИТЬСЯ НА НЕЕ


Блистающая новая звезда, изгнавшая ночь с земного неба (за исключением 
нескольких месяцев в году, когда она находилась позади Солнца), наполнила 
человеческие сердца надеждой и страхом. Страхом – потому что неизвестное, 
особенно если оно кажется всемогущим, не может не пробудить этого первобытного 
чувства. Надеждой – из-за тех изменений в политической жизни Земли, которые 
вызвало ее появление. Часто говорилось, что только угроза из космического 
пространства способна объединить людей. Никто не знал, является ли угрозой 
Люцифер, но не было сомнений в том, что он бросил вызов человеческому разуму. 
Оказалось, этого было достаточно.
Хейвуд Флойд следил за политическими переменами на Земле с высоты орбиты 
«Пастера»; иногда ему казалось, что он всего лишь сторонний наблюдатель. 
Сначала он не собирался оставаться в космосе и ждал, когда поправится. К 
удивлению и досаде врачей, на это ушло слишком много времени.
После долгих лет безмятежной жизни в космическом госпитале Флойду стало ясно, 
почему отказывались срастаться его кости. Просто ему не хотелось возвращаться 
на Землю: ничто не связывало его с этим сверкающим бело-голубым шаром, 
заслонившим половину неба. Бывали минуты, когда он понимал, почему Чандра 
утратил желание жить. Флойд не полетел с первой женой в Европу по чистой 
случайности. И вот Марион больше нет, память о ней, казалось, сделалась частью 
чьей-то чужой жизни, а обе их дочери, обзаведясь собственными семьями, стали 
для него пусть и вполне милыми, но совершенно посторонними людьми. А вот 
Каролину он потерял по собственной вине, хотя, если быть справедливым, у него 
не было выбора. Она никак не могла понять (а понял ли он сам?), почему он решил 
променять дом и семью, созданные ими, на многие годы в ледяной пустоте космоса, 
вдали от Солнца. И хотя Флойд знал – еще до того как экспедиция достигла 
середины пути, – что Каролина не станет ждать его, он отчаянно надеялся, что 
Крис поймет и простит. Но и этого утешения не осталось: слишком долго его сын 
жил без отца, и когда Флойд вернулся, у Криса уже был новый отец, а у Каролины 
– новый муж. Разрыв был окончательным. Флойд боялся, что рана в его душе 
никогда не заживет, но, разумеется, с течением времени боль немного утихла.
И вот тело Флойда, похоже, вступило в сговор с его неосознанными желаниями. 
Когда он наконец после длительного лечения вернулся на Землю, в его организме 
тут же появились столь тревожные симптомы – в том числе подозрительно 
напоминающие некроз костей, – что его немедленно отправили обратно в 
орбитальный госпиталь. С тех пор Флойд не покидал его (если не считать 
нескольких полетов на Луну), полностью адаптировавшись к силе тяготения на 
борту медленно вращавшегося космического госпиталя, которая была в шесть раз 
меньше земной.
Флойд отнюдь не был отшельником. Даже в период лечения он диктовал отчеты, 
принимал участие в бесконечных комиссиях, прилетавших на «Пастер», соглашался 
давать интервью. Слава импонировала ему, и он пользовался ее плодами – пока о 
нем помнили. Это позволяло отвлечься от душевных страданий.
Первые десять лет, с 2020 по 2030 год, пролетели так быстро, что Флойд просто 
не заметил течения времени.