пальце ее левой руки тускло блеснул перстень в форме черепа змеи.
– Виноват, – козырнул Матвей. – Видимо, мне дали старый адрес. – Четко 
повернулся, вышел. Закрыв за собой дверь, приложил к ней ладонь, а к ладони ухо.
 Сосредоточился и услышал характерные звуки номеронабирателя.
– Мне второго, – после паузы донесся голос секретарши. – Лейтенант, тут…
Матвей рывком распахнул дверь и точным броском голыша – окатанного куска камня 
– вдребезги разбил телефон.
Девица вскрикнула, но тут же сориентировалась и сунула руку в стол. Второй 
кусок камня угодил ей в запястье, отбив охоту хвататься за оружие. Но она и тут 
не растерялась, а прямо со стула метнулась к «майору», нанеся удар ногой в 
стиле дакэн-тайдзюцу. Матвей ответил тем же, и девица прилипла спиной к стене, 
сползла на пол, не сводя округлившихся глаз с гостя.
Матвей закрыл дверь, заглянул в бывший кабинет Дадоева – никого, пусто, стенка 
за шкафом заложена кирпичом – и вернулся в приемную.
– Номер телефона, по которому вы только что звонили.
Платиновая блондинка зашевелилась, показав красивые, но чересчур мускулистые 
ноги.
– Пошел ты!..
Пощечина отбросила ее к столу. Она снова округлила глаза, открыла в изумлении 
рот:
– Ну, козел, я…
Очередь в пять патронов обошла ее кругом: автомат был оборудован насадкой 
бесшумного боя и шума производил не больше, чем теннисный мяч. Со стен 
посыпалась кирпичная крошка, от шкафа во все стороны полетели щепки.
– Номер!
Секретарша неизвестного «клуба акробатики» открыла рот, хотела выругаться, но 
глянула в глаза Соболева и сникла. Тихо продиктовала номер, соврав последнюю 
цифру: Матвей запомнил щелчки номеронабирателя, когда она звонила. Не подав 
виду, он подошел к блондинке и прикосновением пальца к сонной артерии погрузил 
ее в сон.
Вышел из здания спокойно, никто за ним не следил, никто не ждал. Спустя полчаса 
через компьютер на квартире удалось установить адрес по номеру телефона – 
Очаково! А еще через полчаса Матвей объехал на машине двухэтажное здание с 
зарешеченными окнами, прячущееся за высоким проволочным забором.
МЕСТЬ И ЗАКОН
Приняв позицию фудодза, Тарас отстранился от мирской суеты, положил руки на 
затылок и, глубоко вдохнув через нос, наклонился вперед, задержав дыхание. 
Потом выпрямился, не торопясь выдохнуть втянутый воздух через полуоткрытый рот, 
качнул корпус слева направо и продолжал покачивания с затухающей амплитудой, 
пока не остановил тело в вертикальном положении.
Внутреннее сосредоточение длилось недолго, из медитативного упражнения оно 
давно стало частью жизни. Описание этого процесса заняло бы времени больше. 
«Следуя за дыханием», Тарас разместил сознание в психофизическом центре (хара – 
по терминологии восточных школ психотренинга), обретая странное состояние: тело 
и сознание как бы растворились в воздухе, реагируя на изменение ситуации каждое 
по-своему, а вместе точно отражая колебания полей мира.
Затем следовал новый шаг медитации, вынесший Тараса за пределы тела. Окружающая 
обстановка при этом осознавалась периферией чувственной сферы, ибо потеря 
бдительности даже на мгновение могла оказаться фатальной, но главным был выход 
в некое многомерное пространство, называемое по привычке астралом, хотя многие 
адепты эзотерики из числа людей-исследователей оценивали этот термин по-разному.

И, наконец, стремительно пронеслась цепь осознаний, позволяющих достичь 
духовного могущества, по этапам-ступеням-уровням: осознание бренности тела, 
иллюзорности восприятия, собственной малости в пространстве и времени, 
осознание главенства духовного над материальным, тождества себя с другими, 
множественности проявлений реальности, осознание Великой Пустоты, настоящего из 
будущего и, последнее, – осознание Будущего из Настоящего!
Тарас Витальевич Горшин, человек Внутреннего Круга и поэтому не такой, как 
остальные люди Земли, вышел в особое информационное поле мироздания, имеющее 
разные названия, известное исследователям эзотерики под термином «ментал», кто 
бы что под этим ни подразумевал. Но преодолеть последнюю ступень, выйти в 
тайдзокай – «чрево-хранилище» Вселенной, а оттуда в конгокай – «сферу 
неразрушимого», сущность духовного мира, ощутить великое единство макро– и 
микрокосмоса не удалось. Последний уровень медитации – видение Будущего из 
Настоящего – открылся лишь на мгновение, оставаясь недоступным восприятию. Кто 
его закрыл, было ясно. Иерархи своих решений не меняли.
Человек – переходное звено от биологического к энергетическому уровню жизни, и 
Внутренний Круг давно перешел на этот уровень, но Тарас еще не достиг порога 
зрелости, позволяющего владеть колоссальной энергией и запасами информации в 
полной мере, а после его «акта непослушания» это стало и вовсе проблематично. 
Путь, на который он встал, по мнению иерархов, вел в никуда, в тупик, и, чтобы 
выбраться из этого тупика, следовало начать цикл жизни с нуля.
Тарас напрягся, удерживая с помощью бонно[51] концентрацию «И» разума-воли на 
грани взрыва, и получил в ответ удивительную «розу» видений-ощущений-озарений, 
потрясших его до глубин психики. К сожалению, человеческий язык иероглифичен и 
способен передать лишь до предела упрощенные понятия, общение на этом уровне 
возможно лишь о всем известных вещах. Рассказать, что чувствовал и видел Горшин,
 он бы не смог, да и не желал этого.
Удержаться в состоянии пси-резонанса ему помогло только дзюнан-тайсо –