– При необходимости. Русбой, как и айкидо, этически относится к защите от 
неспровоцированного нападения. Как и айкидок, барс редко калечит противника, а 
тем более…
– Понял, не читай лекций. Жаль, что не послушал своего наставника десять лет 
назад, когда он советовал мне заняться русбоем. Но в сторону лирику, 
переодевайся.
Матвей нащупал на заднем сиденье объемистую сумку, а сверху – такой же черный, 
не стесняющий движений костюм, что и на Василии. Быстро переоделся, кивнул на 
сумку:
– Спецуха?
– Возьми, что считаешь нужным, я уже экипирован.
Матвей открыл сумку, выпятил трубочкой губы.
– Однако!
В сумке, аккуратно сложенный, наличествовал весь арсенал ниндзя плюс рации, 
приборы ночного видения и огнестрельное оружие в придачу: так называемые «карты 
смерти» – метательные звездочки и многогранники – сякэны и сюрикэны, кагинавы – 
кошки, дротики, бяньдао – «летающие ножи», эмейские иглы, многосекционные 
металлические плети, йойо, «железные лотосы», «летающие когти», метательные и 
хватовые ножи, комплекты сай, арбалет (!) и пистолеты.
– Похоже, ты готовился к настоящей войне!
Василий промолчал.
Матвей выбрал два вида сюрикэнов, эмейские иглы, комплект сай и пристроил в 
кармашке длинный и узкий швейцарский кинжал.
– Какова стратегия?
– Самая простая: идем туда, выключаем всех, кто мешает, и берем Ибрагимова. 
Учти: стреляет он как Бог – даже на звук и на запах.
– Я с ним уже встречался, и он не произвел на меня особого впечатления.
– Нельзя недооценивать соперника, это аксиома. Пошли.
Владея дзёаи-но дзюцу – искусством беззвучного и бестеневого движения, они 
пересекли дорогу, углубились во дворы и через пару минут по улице Пасечной 
вышли к стандартной девятиэтажке с двумя подъездами. Окна горели только в 
нескольких квартирах, в том числе в квартире подруги Ибрагимова, как отметил 
Василий, живущей на самом верхнем этаже.
– Я думаю, стерегут его группами по три-четыре человека. Четверо во дворе, двое 
в подъезде, трое на этаже и столько же на крыше.
– Штатная упаковка. Снимаем «наружку», потом один из нас идет на крышу через 
второй подъезд, а другой – через первый. Встречаемся у дверей квартиры.
Они бесшумно стукнули кулак в кулак и разошлись: Василий вправо, Матвей влево. 
Только сейчас Матвей наконец перешел на скоростной рефлекторный режим, резко 
усиливший обменные процессы и ускоривший реакции. С переходом в состояние 
турийи он решил не спешить, обстоятельства этого пока не требовали.
Обоих охранников он без труда обнаружил в беседке: они курили, изредка 
перебрасываясь ничего не значащими фразами. В темноте трудно было прицеливаться 
и метать камни в нервные узлы, поэтому Матвей предпочел подобраться ближе и 
отключить их ударом обеих рук в горло. Отобрав рацию у одного из упавших, 
Матвей прислушался к тишине и метнулся к левому подъезду. У правого бесшумно 
мелькнула тень: Василий справился со своими и вошел внутрь. Через несколько 
минут Матвей был на крыше.
Вопреки ожиданиям, сторож здесь был один и так умело замаскирован, что Матвей 
обнаружил его лишь благодаря случайности – по короткому зуммеру рации: 
устроился парень аж на крыше лифтового бокса. Отрабатывая зарплату, охранник 
был достаточно бдителен и успел выхватить пистолет, но Матвей оказался 
проворней. Эмейская игла прошила руку парня, заставив его выронить пистолет, а 
удар в висок – Матвей выпрыгнул вверх на добрых полтора метра – успокоил его 
надолго.
Второго сторожа Соболев отыскал на лестнице прямо над люком выхода на крышу. 
Вряд ли парень успел удивиться, когда сверху на него упало что-то черное и 
твердое, как бетонный столб.
Василий уже ждал Матвея у двери под номером шестьдесят три. У ног его лежал 
ничком здоровяк в спортивном костюме. Второй сидел на полу у лифта, уронив 
голову.
– Живы, – буркнул Василий в ответ на взгляд Матвея. – Третий в лифте. Еще трое 
внизу. Но времени у нас, боюсь, кот наплакал. Вздумай Хасан проверить охрану по 
рации, и молчание его тут же насторожит.
– Он может услышать и скрежет в замке, если мы пустим в ход отмычки.
– Тогда остается единственный способ…
Матвей кивнул, все поняв без слов.
Василий отошел к лифту, разогнался и прыгнул вперед ногами в дверь, вбивая ее в 
прихожую, а Матвей тут же нырнул в проем, группируясь в падении.
Опасения Василия подтвердились: Ибрагимов почуял опасность, хотя и не проверял 
охрану – и открыл стрельбу практически одновременно с прыжком Матвея; стрелял 
он из пистолета-пулемета с глушителем.
Спасла их только реакция да пассия Хасана, выбежавшая с криком из спальни в 
одном пеньюаре. Чтобы не попасть в нее, Ибрагимов вынужден был прекратить огонь,
 и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Матвей проскочил в гостиную, 
схоронившись за сервантом, а Василий – на кухню.
Было слышно, как сбежавшая на кухню девушка что-то быстро говорит, видимо 
перехваченная Василием, а Ибрагимов хрипловатым шепотом орет в микрофон рации:
– Олухи, очнитесь! Ко мне, быстро! Марк, Пит, Фил – сюда!
Матвей быстро оглядел гостиную, обставленную по безвкусному стандарту: сервант,